Жёсткий ночной тариф (Бронированные жилеты)
Шрифт:
— "Скорую"! — крикнул кто-то. — Вызывайте "Скорую"!
"Скорая" прибыла почти мгновенно, она словно ждала поблизости, прежде чем войти в опасную зону.
Игумнов посадил Надю в патрульный «Жигуль», снова вернулся к искореженному такси.
Очередь, попавшая в капот, превратила мотор в бесформенную груду железа. Другие пули достались Неудобнову, врач тут же констатировал смерть от грубых повреждений внутренних органов, не совместимых с жизнью.
— Этого только в морг, — сказал он.
Сразу же
Быстро светало.
Несколько сотрудников института, ехавших в автобусе, подошли к полковнику — заместителю начальника главка:
— Мы свидетели. На наших глазах инспектор избил таксиста. Вот наши фамилии… Выволок из машины и стал избивать.
— Госавтоинспектор? — уточнил заместитель начальника главка.
— Да. МО-14562. Он сейчас здесь.
Возвращались снова вдвоем.
Надя, как потерпевшая, ехала со следователем. Бетин был задержан, Неудобнов мертв.
Игумнова и Бакланова отпустили.
Как свидетели, они мало что видели, мало успели. Только гнали преступников по Московской кольцевой и потом подбежали к машине после автоматной очереди.
Всё.
Если не считать, что Бакланов несколько раз врезал по лицу задержанному.
Последствия этого обещали быть для него гибельными.
Новый заместитель начальника главка, переведенный вместе с группой сотрудников КГБ на усиление в милицию, тут же приказал начальнику УГАИ срочно проверить жалобу и ему лично доложить.
— На проверку три часа. При подтверждении выгнать. Без скидок на стаж и прошлые заслуги — чистить милицейские конюшни следовало только так — железной рукой.
— Слушаюсь.
Начальник УГАИ знал, что при новом начальстве ему тоже не служить.
На то, правда, были иные причины. В том числе и «блатные» номера на машинах серии ММЗ от "00–00" до "00–60", которые он лично сам в своем кабинете презентовал вместе с закатанными в целлофане документами "Без права проверки" коррумпированным воротилам из Главного управления торговли.
Было уже светло.
Бакланов не гнал, словно давая машине остыть и успокоиться.
Говорили о пустяках. О Московской кольцевой.
— Планировали две четырехполосные, — объяснил Бакланов. — С трехсполовиноюметровой разделительной полосой. Газон, трава… Чтобы свет не слепил…
"Интересно: как скоро они нас выгонят?" — думал Игумнов.
Рабочий день их обоих закончился. Можно было ехать домой, но именно сегодня это было бы недостойно мужчины.
"Мальчика обидели? Дитя хочет сисю… Прибежал! — Еще хуже было объявиться у Нади, хотя она ждала его все эти годы, и Бог весть, сколько еще будет ждать. — Вести двойную жизнь! Снова помешать ей начать все сначала!.."
— …В левой полосе планировался скоростной
— Откуда этот полковник? — спросил Игумнов про зама, который с ходу решил судьбу Бакланова.
— Из транспортного КГБ.
— Знаешь его?
— Их всех видишь, когда они приезжают в аэропорт.
— Ты и Козлова знаешь? — Игумнов заинтересовался. — Он тоже с транспорта.
— Козлов? Какой из себя?
— Рыжий.
— Конечно, он дня три назад подходил.
— К тебе?
— Ну! У них угон самолета был. Авиалайнер Душанбе — Оренбург — Москва… Они посадили его в Воронеже.
Игумнов перебил: — Помнишь фамилию разыскиваемого? Остроконь?
— Да, — Бакланов удивился.
— И Козлов тоже летал в Воронеж?
— Ну да, он там разбирался… Слушай, Игумнов… — Бакланов спохватился. — Мне с вечера еще надо было на лесоторговый склад. Внести деньги за рейку. Может, заедем? Там дел на пять минут…
— Сначала я позвоню. — Игумнов посмотрел на часы. — У тебя ждет?
— Ждет. Главное — чтобы к началу работы склада. Пока не разъехались. Тебе в отдел?
— Звонить? Нет, одному другу. Заедем по пути?
У ближайшего автомата Бакланов его высадил. Игумнов вошел в кабину, набрал номер учреждения. Там в эту ночь тоже не спали.
Замминистра Жернаков, которому генерал Скубилин сразу же доложил, что директор ресторана освобожден, впервые за эти дни почувствовал себя спокойно. У него возникло давно не приходившее к нему чувство успеха.
Даже будучи одним из наиболее влиятельных в министерстве людей, в кругу равных он никогда не ощущал собственной самостоятельности. Задачей его было пропускать через себя то, что шло сверху, словно через большую живую трубу. "Дальше вниз!" Иногда в этой трубе обнаруживались течения, в том числе и противоположные, и тогда это становилось особенно сложно — пропускать каждое в своем направлении.
Помогал ориентир — первый заместитель министра. Его мнение. И в этом, последнем, деле директора вокзального ресторана оно было выражено ясно и недвусмысленно. В виде просьбы об услуге — освобождении директора ресторана Гийо.
Все знали, что шеф в бурной своей личной жизни любит бывать среди людей, стоящих прочно на собственных ногах, — тех, кто распределяет материальные блага. Было естественным, что и он кое-чем был им обязан.
Жернаков приказал соединить его с первым, как только он появится.
— Он заедет в министерство, — был ответ. — Но не раньше двадцати трех…
Случай был необычным: первый заместитель обычно на работе не задерживался.
— Ничего, — заметил Жернаков. — Дождусь. У меня у самого полно дел.