Жесткий ответ
Шрифт:
Степан не врал. Ни ему, ни муровцам никак не удавалось выйти на след исчезнувшей фирмы. Направлений поиска много, но успеха нет ни на одном.
— Но мы их все равно достанем…
— Ты уж мне дай знать, ладно? — заюлил перед ним Сафрон.
— Это с какой стати?
— Ну, так отморозков этих наказать надо.
— Мы их и накажем.
— Как?.. Да у вас против них нет ни единой улики. Есть только основание для задержания. Ну задержите их, а дальше? Думаете, они вам на блюдечке «стволы» принесут, из которых пацанов моих мочили? А хрена! «Стволы»
Сафрон знал, что говорил. Действительно, улик против группы «Воланд» ноль целых хрен десятых. А надеяться глупо, что после задержания сотрудники фирмы начнут давать признательные показания.
По одной только статье можно привлечь одного из них.
Некоего Виталика. За попытку отравления. Но, во-первых, его сначала нужно взять. А во-вторых, даже если он попадется, привлечь его к ответственности вряд ли удастся. Ступора нет в живых. А вор в законе Берлога на сотрудничество с ментами не пойдет, показания давать откажется. Девчонка-буфетчица не может свидетельствовать, что водка была отравленная — не видела, как в нее подмешивали отраву.
Словом, заморочек из уголовно-процессуальных бочек хватает.
И еще в одном прав Сафрон. Ему и законнику Берлоге не нужны доказательства. Как только воландовцы окажутся за решеткой, их могут порешить в первые три дня, еще до того, как прокурор даст добро на дальнейшее содержание их под стражей. Если, конечно, не принять соответствующих мер для обеспечения их безопасности.
— Ну так что, Степаныч, дашь знать? — осторожно спросил Сафрон.
— Нет, не дам, — покачал он головой. Немного подумав, добавил:
— Сам узнаешь…
А ведь узнает. Если, конечно, первым не возьмет чертовых отморозков.
— Ума не приложу, что с ним могло случиться! Каникулы уже закончились, а его все нет. Ты мне можешь это объяснить?
Валентина была близка к истерике. Да и сам Вячеслав переживал за сына не меньше. Артем уже должен был вернуться, приступить к занятиям. А его все нет. И ни слуху о нем, ни духу.
— С друзьями он в Сочи уехал, — клокотала она. — Нет у него друзей. Так, приятели. И все они уже на занятиях. Я узнавала. И никто ни в какие Сочи не ездил… Ты хоть понимаешь, что Артем обманул нас?..
— Ну, не с друзьями уехал, с подругой…
— С какой подругой? Почему он до сих пор не приехал?
— Загулял…
— Ты сам-то этому веришь?
— А почему бы и нет?
— В милицию надо обращаться. Пусть ищут.
— В милицию можно, — кивнул Вячеслав.
С братвой связываться он не желал. Еще были живы воспоминания о недавнем сотрудничестве со Ступором и Силосом. И хотя этих братков уже нет на свете, просить бандитов о помощи в поисках сына он не хотел.
Со вчерашнего дня у него не два, а всего один телохранитель от Сафрона. Но это не значит, что авторитет забывает о нем. Напротив, он держит его под постоянным контролем.
Ему нужно знать, не пытается ли кто из фирмы «Воланд» выйти на него?
Нет,
А устал он здорово. Даже крыша набок съезжать начинала.
Вроде бы уже на место встала. Но болты еще слабо закручены.
Еще один такой инцидент, не выдержат — сорвет крышу.
Он чувствовал это, хотя сейчас и пребывал в здравом уме.
— Не переживай, все будет хорошо. Найдется Артем…
«И Алена найдется», — мысленно добавил он.
С Валентиной у них вроде бы все наладилось. Иногда они даже спят вместе. Но Алена прочно обосновалась в его сознании. Он думал о ней, ждал, надеялся. Он хотел снова жить с нею как с любовницей.
Но Алены не было. Ни слуху о ней, ни духу. Точно такая же история, как и с Артемом. Кстати, они даже исчезли в одно время. А не уехали ли они вместе, на пару? Вячеслав нет-нет да ловил себя на этой мысли. Но всякий раз отгонял ее от себя как нелепую. Алена и Артем незнакомы друг с другом. Ну а если вдруг они случайно познакомились, то уехать не могли. Артем его сын, ему не хотелось думать о нем как о неудачнике. Но что есть, то есть — успехом у женщин он никогда не пользовался. Тем более у таких красавиц, как Алена…
После разговора с женой он отправился к себе в офис.
Настроение ни в дугу. И чем ближе он подъезжал к месту, тем тяжелее становилось на душе. Какое-то дурное предчувствие давило.
Он был уже метрах в ста от офиса, когда на обочине увидел цыганку. Ту самую…
— Стой! Держи ее! Хватай! — заорал он как полоумный.
Виктор, его телохранитель, был в курсе истории, которая началась вот так же, с цыганки. И цыганку он увидел. Резко ударил по тормозам, остановил машину. Недолго думая выхватил из-под куртки «ствол» и ринулся на бабу.
Выходя из машины, Вячеслав видел, как выпучила глаза цыганка, как открыла рот, глядя на бравого молодца с пистолетом в руке.
— Эй, ты чего хочешь, дорогой? — заговорила цыганка.
Голос грубый, прокуренный.
Пестрая юбка, короткая кожаная куртка, пуховый платок. Все грязное, затертое. Похоже, Виктор брезговал дотрагиваться до нее.
— Давай в машину, поговорить надо, — рычал он, размахивая пистолетом.
— О чем говорить? Что тебе надо? — Цыганка оправилась от испуга и сама перешла в наступление.
— Ты меня не узнаешь, да? — зло спросил Вячеслав.
— Узнаю, — кивнула та. — Человек ты. Обычный человек. Только я тебя впервые вижу…
И он ее видел впервые. Это была не та цыганка. Совсем не та.
— Это не она, — сказал он Виктору. — Не она, точно. Оставь ее!
— Не она, а какого хрена здесь шарится? Какого ты, мля, здесь стоишь?
— Хочу и стою, твое какое дело? Иди отсюда, дорогой!
Иди, пока я не разозлилась!
— Ну, бляха, напугала, корова позорная.