Жестокая Фортуна
Шрифт:
– Да там много ума фанатикам и не понадобилось. Меня больше поразило, где это они столько древесной смолы взяли? Чай не ложка и не казанок, почитай штук двадцать бурдюков у них было.
– У нас предположение, что они отыскали некий горячий источник с подобной смолой… Хотя понимаю, что такого не бывает, но иной версии нет.
– Действительно, странная версия…
Менгарец поспешил в дом, довольный, что о мешке за его плечами не спросили. В здании обменялся несколькими словами с бросившейся к нему навстречу девушкой, успокоил её, заверяя, что никто из этих бородатых
После чего поспешил на дневной свет, где ещё успел провести чуть ли не часовой урок по птичьему свисту. Учеников в яме и вокруг неё хватало с избытком.
Когда подготовительная работа была закончена, Виктор сам спустился в яму, тщательно осмотрел все чугунные шары и сделал кое-какие замеры. Затем выбрался наверх и при помощи цензорцев стал заливать вниз наношенное из разведбота топливо. Что оно не токсично и вполне безопасно для людей во время горения, он знал, поэтому по ходу дела давал только основные пояснения:
– Нам при первом этапе следует как следует прожарить эти шары, не сдвигая их с места. Поэтому уровень жидкости на дне надо поддерживать всю ночь такой, чтобы она покрывала шары на одну пятую их высоты. Когда настанет рассвет, топливо можно больше не подливать. Понятно? Тогда приступаем!
И через некоторое время поджёг разлитое на две воронки топливо, смешанное в определённой пропорции с химическими добавками. Столб пламени вначале взлетел метров на двадцать выше верхней кромки, но потом спал, заполняя собой яму не выше её половины. Процесс переплавки давно уснувших штаммов начался.
Ну а потом последовал ужин, во время которого люди и орлы пытались опробовать новый метод общения между собой. Получалось оглушительно! И почти безрезультатно. Зато настойчиво и весело. Тем более что наступающие сумерки разгоняли отблески дурного пламени из ямы и нескольких огромных костров, так что орлы, пожалуй, первый раз в своей жизни настолько загуляли, что отвалили на боковую часа на два позже обычного.
Цензорцы расположились в наскоро прибранных комнатах дома, устроив там нечто в виде временных кубриков. Что интересно, на право спать в тёплом зале никто не претендовал. А судя по горящим решительностью взглядам хозяйничающей там девушки, она бы никого туда и не допустила.
Несколько неудобно было перед главным инженером, в виду чего попытался Менгарец затянуть «умника» хотя бы на вечернюю беседу, но тот уже удобно устроился со своими соратниками и вежливо отказался от предложения. Ещё и добавил со смехом:
– В кои веки сам участвую в таких приключениях, и чтобы спать в тепле и роскоши? Ха! Меня дома не поймут!
В итоге пришлось Виктору эту ночь и мыться в купальне не в гордом одиночестве, и в постели половину ночного времени проводить, интенсивно бодрствуя. Эратика справедливо полагала, что ей положена добавочная компенсация за бездарно проведённую прошлую ночь. Скрепя сердце и мысленно себя уверяя, что это в последний раз,
Наверное, поэтому с утра чувствовал себя невыспавшимся и несколько разбитым. Зато успел присмотреться во время завтрака, что личико у пленницы уже совершенно оправилось после его ужасного удара: мази помогли кардинально. Теперь любой мужчина мог с уверенностью утверждать, что девушка и на лицо весьма симпатичная особа. Не удержался от своеобразного комплимента и Менгарец:
– Ну да, теперь я не удивляюсь, что тебя сам высший жрец полюбил. Видно, не хотел отдавать кому-нибудь. Или у вас в Ордене все такие красавицы?
Нисколько не смутившись, девушка пожала плечиками:
– Да нет, там у нас очень любят полненьких, этаких пышечек. На меня всегда тыкали пальцами и обзывали тощей жердью. А то, что Логуш меня возжелал, так он вообще извращенец известный. Гад! А может, и отомстить таким образом хотел моему роду. Ведь после казни отца я единственной наследницей осталась. Дядья не в счёт, на них титул не переходит.
– О-о! – со смехом признался изумлённый мужчина. – Если ты сейчас заявишь, что являешься наследной принцессой, я буду в шоке!
Девушка посмотрела на него очень серьёзно и тяжко вздохнула:
– Увы! У нас нет королей и принцесс, у нас правит теократия. Или, иначе говоря, полная власть жрецов, которые даже никогда не разрешат выдвинуть над собой, к примеру, одного верховного лидера. Так и правят советом из двадцати пяти Помазанников. Да я тебе рассказывала…
– Но титулы какие-то остались? Или о чём ты?..
– Да не обращай внимания, – отмахнулась она. – Всё это сказки и семейные легенды. Лучше ешь как следует! Какой-то худой ты стал, измученный…
– Ещё бы! – подмигнул ей мужчина. – Всю ночь мне кое-кто спать не давал, возомнив себя лучшей наездницей всех времён и народов. И ладно бы мчалась себе куда ей надо, но орать-то зачем с таким восторгом и упоением? Что я своим помощникам скажу, если они спросят, зачем я тебя так изощрённо пытал?
Эратика в ответ даже не улыбнулась:
– Да-а, синяки на мне ещё не сошли. Надо будет что-то придумать… Где мазь?
Помотав головой от таких наглых заявлений вчерашней бесправной пленницы, мужчина подался из дома. Снаружи работа кипела полным ходом: иное русло для ручья, уложенное кое-где в сердцевину выдолбленных внутри брёвен, уже было вчерне завершено. Только оставалось подмазать, подсыпать, укрепить да выровнить. А благодаря руководству Дарела Менгарцу и вмешиваться в ход работ не стоило.
Поэтому он поспешил к яме, на дне которой среди густого слоя копоти и сажи возвышались до сих пор потрескивающие от жара шары. Присмотревшись к этим болванкам, он удовлетворённо потёр руки:
– Пока всё по плану! Теперь акт второй – специальный обжиг!
Топчущаяся у него за спиной Глеселла озабоченно стала вопрошать:
– Ты случайно не натворишь той самой беды, что натворил отшельник?
Теперь можно было хоть некоторые слова при разговоре по-птичьи заменять свистом. Мелочь, а уже насколько гортани легче: