Жестокая нежность 2
Шрифт:
Ян подтолкнул вперед, чтобы опустилась коленями на кровать. От этой доступной позы желание усиливается, а между ног становится жарко и влажно. Он устраивается сзади, трется возбужденной плотью, размазывая мои соки… Пальцами щипает набухшие, немного болезненные соски, заставляя учащенно дышать и дрожать в ожидании.
— Сладкая… — нагибается к моему уху, посасывая мочку.
Внутри меня разворачивается маленький ураган, стремящийся вырваться на волю, в низу живота мышцы томительно сжимаются, и первые стоны слетают
— Пожалуйста… — умоляю.
И он входит на полдлины, намеренно медленно — дразнит, желая насладиться сполна волнительным трепетом. Но тут же покидает мое тело, чтобы продолжить сладкую пытку. Покрывает спину поцелуями, покусывая кожу местами, животик тоже не остается без внимания — ласково трогает его и шепчет малышу «привет».
— Ян… сейчас…
Просить больше не приходится, проникает и осторожно двигается. От перевозбуждения надолго меня не хватило: буквально несколько толчков и интенсивно содрогаюсь… Он ускоряется, дышит тяжело, прерывисто, тихо постанывая. Пальцами теребит чувствительный бугорок между моих ног, от чего мгновенно завожусь. И как хорошо, что не нужно сдерживать крики. Нас накрывает одновременно: бурным, фееричным оргазмом.
— Это было чудесно… — укладываюсь на бок. — Люблю тебя.
— М-м-м… Я тоже люблю тебя, — прижимается к моей спине, заботливо обнимая.
Вспоминаю о Тимуре. Думаю, с чего начать. И ничего лучше не приходит, как сказать сразу в лоб:
— Ян, наша семья пополнится не на одного ребенка…
Возникает затяжная пауза, а потом звучит удивленное и растерянное:
— Что?
***
— Не понял… Повтори… — муж отстраняется, поворачивает меня лицом и смотрит вопросительно.
— Ну… я… э… — пытаюсь подобрать нужные слова.
— Не томи… — раздражается он от нетерпения. — Ты все-таки была УЗИ или опять твое материнское чутье подсказывает и, в итоге, у нас будет двойня, два мальчика?
— Да, у нас будет два мальчика, но интуиция тут ни при чем, один из двоих детей — точно мальчик… И речь не о двойне…
— Тина… Мне каждое слово тянуть из тебя? В чем дело?
— Тимур остался без родителей… — внимательно смотрю на него, а потом вспоминаю, что он не знает, как зовут сына, вернее, не пожелал узнать.
— Кто? — переспрашивает. — Ты сейчас же, без пауз, расскажешь все «от и до». Обещаю: выслушать, не перебивая.
— Тимур — твой сын, твой и Полины, — при упоминании ее имени, Ян нахмурился, и хотел перебить, но сам себя остановил. — Она и ее муж погибли в аварии…
…Продолжила излагать всю историю, начиная с визита к юристу — подробностей завещания и письма; потом о посещении больницы — разговор с врачом и встреча с мальчиком. Но главное, о желании выполнить последнюю просьбу умерших — позаботиться об их сыне…
— Теперь понимаешь? — прикасаюсь к волосам мужа. У него потерянный, шокированный вид.
Он громко
— Скажи что-нибудь… — нависаю над ним, провожу рукой по щеке, губам, напряженному подбородку.
Возникает неуютное молчание. Ян переваривает услышанную новость, обдумывает, принимает для себя правильное решение. Но я не унимаюсь, стараюсь убедить, этот ребенок нуждается в защите.
— Давай, завра вместе Тима навестим? — мой вопрос вызывает заинтересованность у мужа, лицо не скрывает эту эмоцию. — Знаешь, между вами есть явное сходство… Когда первый раз увидела его, показалось, что он не от тебя, ничего общего не нашла… Или не хотела замечать очевидного, чтобы не расстраиваться…
— Тина, я не сомневаюсь в твоих способностях и умению найти подход к кому угодно… Но ты сама уверена? Действительно, хочешь? — он садится, бережно обнимая меня.
— О какой уверенности ты спрашиваешь? У него никого не осталось… — по-моему, это более серьезный аргумент, с остальным — справимся.
— Он попадет в новую обстановку, непривычное окружение и даже правила… Ведь за десять лет жизни у него есть собственное понимание, представление дома и семьи — то, что успели вложить в воспитание родители. Проблемы неизменно возникнут, а ты в положении, лишние переживания не нужны, — его ладонь ложиться на мой живот, хотя вижу: почти сдался, ему не все равно. — Вот, о чем говорю.
— Нас много, если каждый внесет свою помощь в адаптацию, Тим без труда станет частью нашей семьи.
— Хорошо. Согласен. Мы съездим в больницу. Познакомимся…
— Он понравится тебе, — прижимаюсь к груди Яна. — Я провела с ним примерно полчаса, не показался проблемным или капризным. Наоборот, рассудительный, спокойный, понимающий… Чем-то на Макса похож.
— Как только всем эту запутанную историю рассказать? — озадачился муж, приподнимая мое лицо, чтобы заглянуть в глаза.
— Как есть… Пока только взрослым. Мы же ничего не знали, и, если бы не болезнь, он никогда не появился в нашей жизни. А детям со временем расскажем. Тим должен знать, кем ты приходишься ему на самом деле. Обрести родного отца, после такой ужасной потери — по-моему, это здорово.
— Моя безумная мамочка, — наклоняется и нежно целует. — Тебе можно благотворительностью заниматься, открыть фонд помощи детям, например.
— Отличная мысль! Надо подумать, — улыбаюсь. И рада, что этот вопрос закрыт. Осталось поговорить о других проблемах… — Как с той ситуацией дела обстоят? Все решилось?
— Да… Пошли, примем душ. За ужином обсудим. Я заказал еду до того, как ты приехала, кое-как успел. Планировал сюрприз на вечер… А тут звонок от Филиппа Абрамовича. Пришлось импровизировать.