Жестокая Саломея

Браун Картер

Внезапно она обмякла, ее руки с силой оттолкнули меня.

– Извини, Дэнни, – она задыхалась. – Дверь!

– Дверь? – тупо переспросил я.

– Не уверена, что она закрыта.

Я с трудом заставил себя подняться с софы и пройти четыре или пять шагов по направлению к двери. Потом я остановился и оглянулся. Донна лежала на софе, лицо ее пылало. Халат тяжелыми складками сбился вокруг бедер, и верхняя обнаженная часть ее тела казалась изваянной из белого мрамора гениальным скульптором. Ее ноги выглядели не менее величественно, и только небрежная складка шелка скрывала маленький и беспомощный изгиб с внутренней стороны ее

бедер. Я даже закрыл глаза от нахлынувшего желания, которое стремительно подавляло последние нервные очаги моего сопротивления. Еще немного – и победа Донны была бы полной и окончательной.

– Дэнни? – голос Донны звучал с ленивой нежностью. – Дверь – не забыл?

Я открыл глаза и снова посмотрел на нее, пытаясь сосредоточиться.

– Донна… – с трудом начал я. – Ты должна это знать… Я в очень хороших отношениях с моим новым клиентом Марго Линн.

Она не сразу поверила, и я не винил ее в этом. Я сам не поверил, что все-таки решился. Секунд тридцать она безучастно смотрела на меня, потом до нее дошло. Ее лицо превратилось из нежно-розового в алое, руки и ноги напряглись. Она издала стон. Сначала негромкий. Потом повысила голос, пока не заорала в оглушительное крещендо, который может издать только примадонна. Все тело ее содрогалось в конвульсиях. Она металась по софе до тех пор, пока не скатилась на пол. Сначала она лежала на спине, дико барабаня пятками, затем перевернулась и, уткнувшись лицом в толстый ковер, стала скрести его скрюченными пальцами.

Я нашел кухню и наполнил холодной водой подвернувшуюся под руку вазу. Затем вернулся в гостиную и вылил содержимое на ее голову. Это мгновенно остановило истерику. В последующие несколько секунд я думал, не убил ли я ее. Мне следовало бы знать, что она нерушима. Наступила тяжелая тишина. Донна медленно поднялась на руках, привстала на колени, отдохнула немного, затем тяжело поднялась на ноги. Халат с шуршащим вздохом упал с ее бедер. Донна повернула голову и посмотрела на меня. Серебристо-светлые волосы спутались и прилипли к ее осунувшемуся лицу. Голубые глаза сверкали непримиримой ненавистью, которую и ощущал почти физически.

– Надеюсь, вы изобличите убийцу, Дэнни, – сказала она дрожащим голосом. – Только не забудьте про ее сообщника. Ей ведь нужен был кто-то, чтобы позвонить Хелен по поводу собаки. Кроме того, чтобы позвонить в полицию и сообщить об убийстве Кендалла. Сама она не могла этого сделать.

– Почему вы уверены, что это Марго? – спросил я.

– Вы плохо знаете женщин, – насмешливо ответила она. – И еще хуже оперу. В опере примадонна – королева труппы. Все подчиняются ее желаниям и капризам, и все ее ненавидят. Но больше всех ненавидят основные голоса – контральто, меццо-сопрано.

– Впечатляет, – сказал я. – Но ничего не доказывает.

– Марго – единственный основной женский голос в труппе, не считая меня, – холодно продолжала Донна. – Поэтому она решила справиться с примадонной, заполучив Кендалла. Она думала, что после этого Пол будет прислушиваться к ней больше, чем ко мне. – Она хрипло рассмеялась. – Ее следовало поставить на место, и я сделала это. Я вытащила Кендалла из ее постели. Я всего разок дала ему попробовать почувствовать экстаз. После этого он начисто забыл о существовании Марго. Это сводило ее с ума. Надо было видеть, как с каждым днем ей становилось все хуже, – ревность выворачивала ее наизнанку! Ну, а Тибольт – толстый помпезный идиот, с похотливыми,

маленькими, свинячьими, налитыми кровью глазками! Он истекает из-за меня слюной. Его потные руки лапают меня всякий раз, когда он оказывается рядом. Чем не кандидатура в сообщники? Была такая сцена, когда мы первый раз репетировали танец. Я все ему тогда высказала: назвала отродьем незаконнорожденного пастуха и неаполитанской шлюхи и послала в соответствующее место! Вряд ли он это мне когда-нибудь простит.

– Думаю, что это будет очень интересно читать в ваших мемуарах, Донна, но это ровно ничего не доказывает, – сказал я.

– Я найду доказательства, – спокойно произнесла она. – Я предоставлю лейтенанту все доказательства. Они будут очень вескими! Вы единственный мужчина, Дэнни, который предпочел другую женщину Донне Альберте. – Ее голос перешел в зловещий шепот: – Вы и эта женщина теперь стали чем-то очень особым в моей жизни. До того, как я покончу с вами обоими, вы захотите…

Хлопнула дверь. Донна замолчала и прислушалась к приближающимся быстрым шагам. Затем она бросилась на софу и громко зарыдала, обхватив голову руками, как раз за секунду до того, как вошла Хелен Милз.

Войдя, Хелен остановилась как вкопанная, увидев распростертую на софе обнаженную примадонну. Завывающий голос становился все громче. Лицо Хелен посерело, а пальцы стали нервно теребить юбку. Затем она высоко подняла голову и уставилась на меня.

– Что вы с ней сделали, ничтожество? – спросила она высоким дрожащим голосом.

– Великолепно! – воскликнул я. – Не хуже, чем на сцене! Все, что ей нужно, – это глоток бренди.

Донна подняла покрытое пятнами заплаканное лицо и трагически посмотрела на своего секретаря.

– Он… он был словно сумасшедший! – прошептала она. – Он… Нет, я не могу рассказывать вам это… – Она взвыла еще громче и снова зарылась головой в свои руки.

Как возвращающийся домой голубь, Хелен Милз кинулась к софе и рухнула на нее. Правой рукой она стала укачивать голову, а другой успокаивать остальную дрожащую массу примадонны.

– Успокойтесь, успокойтесь, – нежно ворковала Хелен. – Теперь все в порядке. Теперь я здесь и сумею защитить вас от этого распутного человека. Теперь, моя дорогая, вы в безопасности. Никто не тронет вас, пока я здесь!

Воющий звук постепенно перешел в шмыганье. Я закурил и подумал, что мне не помешает хорошая выпивка. Но только не здесь. Единственное, что меня пока здесь удерживало, было сомнение по поводу некоторых лексических тонкостей. Я выбирал между «спасибо за близость» и «я насладился каждой минутой». Слабый сопящий звук дал мне понять, что Донна Альберта мирно заснула в объятиях Хелен. Я решил, что лучше всего теперь поскорее убраться отсюда. Но прежде, чем я сделал это, Хелен Милз подняла голову и торжествующе посмотрела на меня.

– Думаю, вам лучше уйти, мистер Бойд, – тихо сказала она.

Свободной рукой она все еще оглаживала спящую примадонну. Потом рот ее растянулся в злой улыбке.

– Не думаю, что вы теперь когда-нибудь нам понадобитесь, мистер Бойд!

6

Снова пришлось спасаться в ближайшем баре с коньяком и телефоном. Пошел уже шестой час, когда я позвонил Фран. Она в очередной раз ознакомила меня с тем фактом, что в пять у нее заканчивается работа, и в очередной раз высказала обо мне мнение как о начальнике.