Жестокие ангелы
Шрифт:
— Берн мог бы оказать нам неоценимую помощь, знаете ли, — привлекла она моё внимание. — Он знает, что здесь происходит, и ему пришлось бы заниматься тем, чем он и хотел.
— И либо он говорит о Бьянке правду, либо лжёт. — Я потёрла ладони, обтянутые перчатками, о подлокотники кресла, думая о том, как Берн вытирал свои ладони о края пальто. Что он пытался стереть? — Если он говорит правду, значит, нарушил значительную часть Всеобщего пакта о мире, и ему повезло, что он отделается всего лишь пожизненным заключением. Если бы мы работали с ним, следом пришёл бы и наш черёд.
Сири
— А если лжёт?
— Тогда он либо сошёл с ума, либо его подкупили.
— Разве не следует узнать, кто подкупил его?
Я встретила пристальный взгляд Сири, снова чувствуя в себе стальной стержень.
— Мы узнаем, если это так, когда они начнут действовать, чтобы его заменить.
Она снова кивнула:
— Итак, каковы наши действия?
— Ты находишь Мирана и составляешь как можно более чёткую картину о том, как устроена здесь власть, исходя из реальности и потока данных. Я отправлю Мисао зашифрованный рапорт. Затем мы продолжим выполнение своей миссии.
— Прекрасно. — Сири повернулась к двери.
Я опять встала. Я хотела от неё откровенности, когда спросила:
— Есть ли что-нибудь, я имею в виду что-нибудьещё, что тебе следует рассказать мне прямо сейчас?
Сири остановилась, её рука застыла на круглой дверной ручке. Я заметила, как дрогнули её плечи, но она открыто и решительно встретила мой упорный взгляд:
— Клянусь, Тереза, своей честью и душой Бьянки. Клянусь, я рассказала тебе всё, что мне было известно.
— Спасибо. — Я подалась к ней, и она взяла меня за руки. Мы стояли так, сомкнув руки, — старый жест доверия, уважения и дружбы. — И прости, — произнесла я.
Сири улыбнулась. Кривая циничная усмешка.
— Всё нормально. Именно за это они и платят тебе такую кучу долларов.
Она ушла, оставив меня одну. Осторожно прикрыла дверь. Я подошла к столу Берна, в душе пытаясь отыскать слова, чтобы официально предать то доверие, которое Бьянка поселила во мне.
Глава 12
ЭМИЛИЯ
Эмилия Варус стояла в центре небольшого зала главного административного дворца Фортресс. Низкий прозрачный потолок позволял разглядеть лёд и океан. Невозможно было не ощутить, как от этого холода по спине пробегает озноб. Стулья в комнате расставили полукругом, чтобы было удобнее при разговоре, но её не пригласили сесть.
Великий страж Ториан Эразмус тоже стоял.
Эмилия наблюдала за ним испуганным и одновременно жаждущим взглядом, когда он считывал данные биосканирования, расплескавшиеся по всему активному окну, которое он открыл на изогнутой стене. Не отрываясь от своего занятия, он сделал едва заметный жест рукой, и слуги, рядами выстроившиеся вдоль стен, разом поклонились и удалились. У Эмилии сжалось горло. Последними зал покинули ливрейные лакеи, притворив за собой двери.
Ториан закрыл окно и обернулся:
— Хочу поблагодарить вас за предоставленную информацию, доктор Варус. — Великий страж сделал ещё один жест рукой, на этот раз указывая на ближайший стул. Эмилия не сразу поняла, что последовало
— Благодарю вас, страж.
Ториан внимательно рассматривал её ещё с минуту, а потом направился к буфету. Он выбрал закупоренную бутылку и налил в прозрачно-розовую хрустальную чашу порцию молочно-нежной жидкости. Протянул эту чашу Эмилии, и она приняла её обеими руками.
Ториан окинул многозначительным взглядом чашу, затем лицо Эмилии.
Она вспыхнула и выпила содержимое. Напиток напоминал эггног. [5] Он был сладкий, густой и пряный, и та часть её существа, что томилась жаждой, желала залпом проглотить его. Однако она заставила себя пить медленно, маленькими глотками, каждое мгновение сознавая, что страж наблюдает за ней.
— Так или иначе, доктор, я полагаю, вы сделали это отнюдь не из-за вашей преданности Эразмусу.
5
Эггног — сладкий напиток на основе молока и куриных яиц, родиной которого является Шотландия.
— Нет. — Эмилия пришла к нему, демонстрируя спокойствие, дружелюбие и силу. Впервые в жизни превосходство было на её стороне. Но она не имела опыта общения с наделёнными властью, не знала, как с ними держаться, и чувствовала, что уже потерпела неудачу.
— Нет, — вздохнув, повторил Ториан. — Я разочарован, но не удивлён. Тем не менее, поскольку мы создаём свои богатства, используя вас, не вижу смысла бранить вас за то, что вы решили использовать нас.
Она ничего не ответила. Перед лицом такой потрясающей честности ей нечего было сказать.
— Полагаю, вы хотите, чтобы ликвидировали ваш долг?
— Нет, страж, — тихо ответила она.
Ториан приподнял брови. На этот раз он был удивлён и, возможно, даже немного озадачен.
— Тогда чего же вы хотите?
Пальцы Эмилии сжали чашу ещё крепче.
— У меня до сих пор остаётся семья на Дэзл.
— А-а… — Ториан понимающе кивнул. — И большая?
— Четыре человека. — Она попыталась представить свою мать, стоящую на коленях, в свете тускло мерцающей лампы. «Не делай этого, Эмилия. Это слишком опасно. Мы найдём другой способ».
Нет, её мать никогда бы так не сказала.
— Четыре человека. — Ториан коснулся стены, открыв новое окно. Яркие квадраты видеоизображений и таблицы заполонили черноту. — Так много?
— Вы сказали — информация бесценна, — напомнила она. И у неё свело желудок от собственной наглости.
Великий страж лишь усмехнулся:
— Ну да, сказал. — Он задумчиво посмотрел на неё. — Знаете, я полемизировал с теми, кто был за публичное освобождение Брама Раджандура. Требования весьма высоки. Но потом я выступил против системы, построенной на долговом рабстве, — добавил он тихим голосом, будто забыл, что говорит всё это вслух. — Такой путь никогда не приведёт к настоящей, долгосрочной стабильности.