Жестокие ангелы
Шрифт:
— Да, благодарю. — Ториан тщательно изучил отчёты, которыми его завалили доктора ещё до того, как он успел выйти из своего офиса. — У нас дело другого рода. У вас и у меня. — Ториан жестом указал на стул.
— Конечно. — Блум уселся на самый край, положив руки на набалдашник трости. — Я счастлив доложить вам, что установил причину, по которой полевой координатор Сири Байджэн возвратилась сюда.
Ториан соединил пальцы домиком.
— И какова причина?
— Оказывается, наши праведницы оставили после себя незаконную сеть коммуникаций.
—
— О да. И её большая часть всё ещё в прекрасном рабочем состоянии. Клерки занимаются сейчас составлением карты. На тот случай, если вы захотите её увидеть перед тем, как уничтожить.
Ториан скривил губы:
— Нет, нет. Ничего не надо уничтожать. Думаю, она докажет свою полезность.
— Как всегда, вы оправдываете самые большие надежды. — Блум улыбнулся и вскинул голову. — Мы будем перехватывать разговоры, пользуясь нашим чудесным приёмником в канале связи?
— Возможно. Но мы определённо должны использовать эту женщину в своих интересах. Вы готовы заняться ею?
Блум сделал неопределённый жест рукой:
— Мы были просто случайными знакомыми. Кажется, я забавлял её. — В его тоне слышалось раздражение. Хозяин и актёр на вечеринке по поводу дня старения. Цепляющийся за надежду на воскрешение подвигов на любовном поприще. Он сделал паузу, и Ториан принудил себя сдерживать нетерпение, слушая надоедливо-драматичные излияния Блума. — Мне думается, у неё сложилось кое-какое представление о том, как можно меня использовать в различных предприятиях, затеянных праведниками. Надеюсь, она свяжется со мной, когда снова объявится в своём привычном месте на Дэзл. Но потом… — Он проницательно прищурился. — Впрочем, вам это известно.
Ториан в который раз пожал плечами:
— Вот и посмотрим, какой ценой ей придётся заплатить за то, что недооценила вас.
— В самом деле? — Блум наклонился вперёд. — Как это?
— Мы предприняли некоторые шаги, чтобы убедиться: Сири Байджэн восприимчива… к внушению. Она неуравновешенна. Нам надо довести её до крайности как можно скорее.
Раньше он надеялся, что созданный ими дисбаланс будет сам прогрессировать в нужном направлении, но после того, как из комбинации был удалён посол Берн, полевой командир Дражески отклонилась от проторённого ими пути. Она была мрачна и сердита, и её поведение на борту корабля Капы доказало, что она отнюдь не так сентиментальна, как полагали.
— А какого рода эти… действия, которые вы предприняли в отношении Сири Байджэн?
— Вам не обязательно это знать.
Ториан коснулся стены. Открылось несколько активных окон с новыми докладами. Он моргнул, когда с его брови скатилась бусина пота. «Надо решить проблему теплообмена».
— Я позволю себе не согласиться, — произнёс Блум. — Если в мою задачу входит создание иллюзий, мне надо знать обо всём, что вы по отношению к ней применили и как это воздействует.
Ториан нахмурился:
— Я всего лишь прошу немного подыграть.
«Терпение», —
— Нет. — Блум поднял указательный палец. — Вы просите меня о лжи. Об изощрённой лжи. Легко солгать человеку в стабильном, уравновешенном состоянии, а как же тот, кто неуравновешен, как вы это называете? У таких людей формируются очень устойчивые взгляды на мир, и они воспринимают всё слишком серьёзно. Если я скажу ей что-то не то, наткнусь на стену, и все труды, — он всплеснул руками, — пойдут прахом.
Ториан сердито взглянул на него, жалея, что не может прочитать мысли, которые рождает извращённое сознание Блума. Но это было пока невозможно. Он услышал лишь воспроизведение своих собственных слов о том, что он вынужден полагаться на независимых и непредсказуемых личностей ради процветания своей семьи.
— Страж, — вздохнул Блум, — мы оба зашли слишком далеко, чтобы начать сомневаться друг в друге именно теперь.
Ториан, прищурившись, посмотрел на Блума.
— В чём дело? — выразил недоумение тот.
— Мне интересно, чего же вы хотите.
Блум приложил руку к груди и смиренно поклонился:
— Вы предложили мне так много. Разве могу я пожелать большего?
— Не знаю, — признался Ториан. — Вы действительно самый поразительный лжец, какого я когда-либо встречал. — «И в то же время единственный человек на Дэзл, которому мне приходится доверять». — Вы можете, я уверен, оценить ироничность этого высказывания.
— Я — актёр, Великий страж. И хороший актёр. Но поскольку потребовал честности от вас, то должен отплатить тем же. — Блум раскинул руки и посмотрел вокруг так, будто собирался обратиться к невидимой публике. — Чего я хочу? Хочу уйти, громко хлопнув дверью.
Впервые за очень долгое время Ториан удивился:
— Простите?
— Мира, который мы построили и подчинили себе, больше нет. Даже если бы я покинул эти руины — и, поверьте мне, я думал об этом, — больше никогда не создал бы ничего достойного по своим масштабам мира, имя которому Дэзл. — Его лицо приобрело отвлечённое выражение — стареющий мужчина, воскрешающий воспоминания. — Всё кончено. Распалось на мелкие частицы. Рассыпалось. Ушло. — Он щёлкнул пальцами. — Я хотел покончить с собой, понимаете. Перед тем как вы пришли ко мне со своим… предложением. И тогда я увидел её — одну, последнюю, иллюзию. Величайшую из всех.
Лицо Блума просияло. Он воздел руки кверху и слегка приподнялся на носках.
— Я играю в театре Вселенной, а мои зрители — целые империи. Никто ещё не устраивал таких спектаклей. Никто никогда не устроит. Этот момент уникален, неповторим, и я — его творец. — Он выдержал паузу, и всё, о чём мог подумать Ториан, было: перед ним человек, который пришёл к своему богу.
Медленно, но Блум вернулся к реальности.
— Вы понимаете меня? — спросил он.
— Нет, — признал Ториан. — Но я верю вам.