Жестокие игры - 2
Шрифт:
– Не молоти чушь!
– взвился Тагир.
– Плохо искали.
– А ты на меня не кричи, да?
– крепко обиделся самолюбивый и вспыльчивый Салигеев.
– Я тебя предупреждал, что добром это не кончится.
В это время в дверь деликатно постучали. Бахметов с Салигеевым недоуменно переглянулись - кто бы это мог быть в столь поздний час? Дверь медленно открылась и в проеме повился подполконик ФСБ Павел Иванович Кольцов.
– О чем спорим, господа?
– спросил он с улыбкой.
– Может я смогу разрешить
И Бахметов понял, что подполковник в курсе всего того, что случилось. Только этим можно было объяснить его ночной визит. Он горячо прошептал на ухо Реваза:
– Кровь из носу, но найди мне Первенцева живого или мертвого. Лучше мертвого. Понял?
– Понял, - прошептал в ответ Салигеев и пулей выскочил из комнаты.
Кольцов тем временем по хозяйки уселся в кресло и, насмешливо глядя на Бахметова, сказал:
– Ну, рассказывайте, Тагир Казбекович, как вы дошли до жизни такой?
Глава вторая: Говоров. Помощник.
Кто же мог предположить, что моя пассия воспылает столь безумной страстью, что даже забудет о культе своего неподражаемого тела и будет так расточительствовать им, требуя от меня адекватных действий. Моя энергетика трещала по всем швам, а физические силы нуждались в пополнении, причем, очень срочном. Иначе скоро буду походить на ипохондрика, качаемого ветром. Поэтому на очердное требование Окуневой - немедленного переезда в её трехэтажный "Эдем", я ответил категорическим отказом, облачив его в более или менее приемлимую форму. Майя обрела дурную привычку - после каждого моего грубого слова впадать в прострацию, а то и лишаться чувств.
– Любовь моя, - сказал я, равнодушно гладя её роскошное тело, - мы с тобой погрязли в неге и праздности. А ещё древние греки говорили: "Оциа дант вициа" (праздность рождает пороки). А потому, чтобы не деградировать до уровня двух влюбленных шимпанзе, нам с тобой надо срочно заняться делом.
– Работа - не волк...
– с дурацким смешком начала она, пытаясь превратить мои серьезные намерения в глупую шутку. Очень не хотелось ей менять стиль жизни. Но я самым решительнешим образом её перебил. Сказал строго:
– Майя, я удивляюсь твоей несерьезности и безответственности. Еще Ромэн Роллан однажды заметил: "Когда в жизни нет иной цели, кроме себялюбивого счастья, жизнь вскоре становиться бесцельной".
– Дурак он - твой Роллан, - безапелляционно заявила она.
– Все философы были импотентами, потому и говорили всякую чушь.
– Он писатель.
– Писатели - тоже. Ну их к шутам. Поцелуй меня, Макс.
– И её губы сладострастно потянулись к моему усталому телу.
– Нет, нет и нет!
– решительно отверг я её очередные притязания, вскавая с кровати и натягивая брюки.
– Вам, мадам, не сбить меня с пути добродетели. Твой патрон ждет от меня решительных действий. И я докажу, что он сделал правильный выбор.
– Я тобой
– Окунева нехотя встала, накинула на голое тело халат.
– Но только как ты раздобудешь этот договор? Мне кажется, что это невозможно.
Я очень удивился её словам. Значит, она не такая уж пешка, как я думал прежде, если посвящена в суть моего разговора с Потаевым. Это надо будет учесть в дальнейшем.
– Секрет фирмы, - подмигнул я.
– Я моя фирма, как известно, веников не вяжет. Понятно?
– Понятно. Пойду заварю кофе.
На прощание я, посмотрев на часы, сказал деловито:
– Увидемся в пятницу.
– Как?!!
– задохнулась она возмущением.
– Ведь это целых три дня?!
– Вот именно. Это как раз то время, чтобы эквам сэрварэ мэнтем (сохранить ясный ум) и подумать над высказыванием - "ад когитантум эт агэндум хомо натус эст" (человек рожден для мысли и действия).
– Макс, ты разбиваешь мое сердце, - закапризничала она.
– Я не переживу этих трех дней!
– Ты уж постарайся, милая. Но на всякий случай напиши на мое имя завещание. Так будет спокойнее и тебе, и мне.
– И направился к выходу.
– Нахал!
– услышал за своей спиной.
С этим я и покинул её особняк, думая о том, как бы мне поделикатнее отделаться от этой Наяды. С моими внешними данными, о которых я говорил ранее, и умственными способностями, в коих наблюдательные читатели уже успели убедиться, да к тому же, что очень немаловажно, со знанием латыни, ваш покорный слуга мог рассчитывать и на более приличную партию. Интересно, есть ли у Потаева дочка? А что, союз крутого мафиози и не менее крутого контрразведчика мог бы привести к очень даже неплохому симбиозу. Но это потом. А сейчас мне нужно думать исключительно о деле.
Я шел на встречу с любимым зятем своего шефа Веней Архангельским. Из этого симпатичного маменькиного сынка я решил сделать своего верного помощника, или, говоря официальным языком протоколов, - завербовать, произвести на свет нового агента ФСБ, каким когда-то был сам, а проще говоря - стукачка-с. Да-с. Более того, я вознамерился с ним подружиться и поддерживать наши отношения до тех самых пор, когда высокий суд не разведет нас по разные, так сказать, стороны баррикады. Я, лично, очень бы этого хотел.
Дело в том, что любимому тестю Вени Архангельского Танину было невдомек, что его зять ещё полгода назад продал его и весь их Высший экономический союз со всеми потрохами. Если бы ему кто об этом сказал, то он бы наверняка сильно расстроился, а у Вени возникла бы после этого масса проблем. А если бы об этом узнали члены вышеназванного Совета, то он мог разом и навсегда избавиться от всех проблем. Хотел этого Архангельский? Уверен, что - нет. И эта уверенность поддерживала меня с тех самых пор, когда я решил служить сразу двум "господам".