Жестокие игры

Громова Ульяна

Достал пачку и зажигалку, подкурил, и Алинка вытащила сигарету у меня изо рта. Зажала губами, затянулась так, что впали щеки, и выпустила дым пульсирующими колечками. Тонкий намек на… раз, два, три… четыре оргазма. Понял. Принял. Записал.

Забрал сигарету, затянулся и пронзил почти растворившиеся в воздухе колечки толстой струей дыма, тоже пульсирующей. Ухмыльнулся, выбросил сигарету, обнял Алинку за плечи и повел в универ.

Большая перемена закончилась, пришла пора играть по-взрослому.

***

Оказывается, не нужно прилагать никаких усилий, чтобы сталкиваться с Виталей в универе на каждом углу и в каждом

коридоре. А вот избегать встреч с ним – тот еще квест. Я чуть не выскочила ему навстречу на втором этаже – занятия наших групп три раза в неделю проходили в аудиториях, двери которых расположены рядом. Раньше меня это радовало, потому что можно было спокойно наблюдать за объектом своей тайной страсти, но сейчас это стало неудобством. Особенно теперь бесило, что препод не закрывал дверь во время занятий, а я сидела внизу у кафедры, и меня было отлично видно, стоило только бросить взгляд внутрь кабинета. Теперь придется поискать место подальше. Но за год все привыкли рассаживаться по негласно сложившимся правилам, нарушить их значило бы вызвать любопытство. Очень не хотелось вопросов. Можно было бы пересесть поближе к Антону, но мы еще не договорились о свидании, потому что он почему-то в универ не пришел.

Антон мне не слишком нравился как человек – любитель пустить пыль в глаза и жить не по средствам, всегда старался попасть в компанию тех, кто поуспешнее и побогаче, быть им полезным и заслужить дружбу. Только что сумки в зубах не носил и хвостом не вилял. Я видела его пару раз в компании мажоров – неприятное было зрелище: на него смотрели снисходительно, как на пыль под ногами, а он будто не видел этого.

Вспомнила об этом и расхотела идти с ним в кино. Его неискренность настораживала. Виталька – гад, конечно, но я не ощущала от него опасности, он искренен в поступках и словах. Одно его «хочу тебя трахнуть» чего стоит. Вряд ли бы Антон признался в этом, скорее опоил бы и воспользовался беспомощным состоянием.

Мда, я совсем умом тронулась, раз решила сменить вектор приложения своей надуманной влюбленности. Как хорошо, что Тошка не пришел в универ и я не успела натворить дел.

Гром совсем другой. Дело даже не в том, что я знала его семью, просто он сам по себе человек правильный, с принципами, настоящий, я бы сказала. Не понимала – что он нашел в этой фальшивой Верховой?

Прошмыгнула скоренько по коридору и чуть на входе не врезалась в них – они шли в обнимку. Он меня не увидел – как раз выискивал кого-то взглядом и разговаривал по телефону. Я выскочила за дверь, как хлыстом подстегнутая.

После перекуса в «Шоколаднице» уже не хотелось возвращаться на занятия, и я бы сбежала с них сегодня, но после следующей ленты мне нужно было подойти к секретарю ректора, чтобы она ввела меня в курс дела. Так что пришлось после обеда вернуться в корпус.

– …Марина, от тебя требуется ведение делопроизводства на кафедре: помощь в составлении отчетности и других документов, работа с расписанием и информирование преподавателей о его изменениях, ну и техническая помощь в подготовке и проведении занятий, – инструктировала меня секретарь. – Работа ответственная, зарплата для студентки хорошая.

Зарплата действительно неплохая – целых тридцать тысяч! Хотя в сауне у меня выходило больше, но тут оказалось, что я, по сути, одной ногой войду в преподавательский состав, окунусь во внутреннюю кухню. Правда, о поиске

еще одной работы можно забыть – все эти дела мне нужно было делать после лент, четкого таймлайна не было, но и с занятий пообещали снимать нечасто.

Мне завели трудовую, выдали договор, показали рабочее место и дали распечатки со списком профессоров кафедры, планы занятий на месяц, список необходимых приобретений…

– А деньги на это? – растерялась я.

Не из своего же кармана я должна обеспечивать преподавателей папками, скоросшивателями и запчастями для каких-то аппаратов?

– Я все заказала, ты просто заберешь и раздашь, – улыбнулась секретарь ректора Оксана, обаятельная блондинка. Да не бойся ты! – засмеялась она, видя, как все больше вытягивалось у меня лицо, пока я смотрела список заданий от профессоров. – Это кажется, что много и сложно. На самом деле нет, я же совмещала. – Она подвинула ко мне открытую плитку швейцарского шоколада. – Угощайся. Между прочим, я вчера ее заработала, когда один весьма симпатичный студент выяснял, на каком курсе ты учишься.

– А… да? – Я не нашлась с ответом. – А кто?

Я знала, но так хотелось услышать, что он правда искал меня… чтобы потребовать: «Ты ничего не хочешь мне сказать?» и раздолбать пластиковую стеновую панель, да-да.

– А ты разве не вышла к нему? – лукаво улыбнулась Оксана. – А хочешь горячего чаю? А пока пьем – разгребем с тобой половину работы, – предложила она.

Разве я могла отказаться?

Мы просидели три часа. Секретарь словно имела внутренний таймер и умела читать мысли. Я просто диву давалась, когда она ухоженным ногтем показывала мне на что-то и тут же ни с того ни с сего вставала, готовила кофе и относила его ректору, хотя он не просил, или напоминала ему о встрече, или кому-то, едва вошедшему в приемную, протягивала готовые документы, или отвечала на ещё не заданный вопрос. Оксана – живой пульс университета, развязка, направляющая потоки, центральный механизм. Настоящий делопроизводитель, а не какая-то секретарша. Я даже как-то иначе взглянула на эту профессию.

Домой я уносила ноги после восьми вечера, сжимая в кармане флешку со сводными таблицами за прошлые периоды, списками, расписаниями, датами и видами отчетности… Так много нужно было привести в порядок, сделать сверки… Я уже не чувствовала себя беспомощной и даже по дороге, пока ехала в свой Реутов, выстроила для себя примерную схему работы, чтобы все успевать.

Я шла через парк с улыбкой, когда от скамейки отделилась тень и заступила мне дорогу. Сердце екнуло и упало.

– Ты бесстрашная, безмозглая, бессмертная или такая крутая, что голой жопой ежиков давишь? – я узнала голос Витали еще до того, как смогла увидеть его лицо.

Он был зол. От него головокружительно пахло парфюмом и сигаретным дымом. Никогда не любила этот запах, а ему он шел, ненавязчиво дополнял древесный аромат одеколона, манил и вел к нему – как дым костра в дождливом лесу, на запах которого влечет, потому что рядом с ним тепло, надежно, уютно… хотелось прижаться и подставить губы поцелуям…

– Отвали! – Я пихнула парня в грудь ладонью со всей дури, но он словно ждал удара и лишь чуть качнулся и перехватил мое запястье. Рванул за собой, шагнув на газон в сторону густой заросли, в такое время темневшей невразумительным пятном. – Да отпусти ты меня, придурок! – заорала я, пытаясь лупить его сумкой.