Жестокие истории. Сборник рассказов и повестей
Шрифт:
Люба во время рассказа смотрела на Сергея во все глаза и думала - "Какой же он спокойный и домашний, когда вот так вспоминает детали своей необычной жизни... Как хорошо было бы иметь такого человека рядом"...
Так, в разговорах, прошла большая часть светлой Питерской ночи и само собой, после того, как они вернулись к Сергею в комнату, Люба осталась у него ночевать.
После этого, похоже, Люба поняла, что влюбилась в первый раз в своей жизни и по настоящему. При встречах, она иногда, надолго затихала и смотрела на Сергея, долгим немигающим взглядом. Потом, она брала его ладонь гладила и целовала
Однажды, Люба, как бы, между прочим, сказала ему, что она беременна. Сергей, почему-то считавший нечестным скрывать от влюблённой Любы своё приятельское к ней отношение, потребовал, чтобы Люба сделал аборт. Нервно зевая, он стал объяснять ей, что женится на ней он не сможет, и потому если она не сделает аборта, то он больше никогда с нею не будет встречаться. Люба, внезапно заплакала навзрыд, и Сергей, чтобы успокоить её пошёл провожать, про себя решив, что это последняя их встреча. Так и получилось. После этого разговора, Люба несколько раз приходила к Сергею на его чердак, но он, даже если был дома, не отзывался на её стук, и не открывал двери, пока она не уходила...
С пьяными приятелями Сергей завязал навсегда, и постепенно погружаясь в одиночество, перестал выходить куда-нибудь, кроме магазина и своей тёмной комнатушки.
Неподалёку, он нашел букинистический магазин и стал пачками покупать и приносить в своё логово интересные книжки. Но жизнь в книгах, которую описывали Пришвин, Паустовский или Александр Грин, так отличалась от той, которая его окружала, что временами хотелось кричать и ругаться матом: " - Что же вы суки сделали со страной и с тем, что было в Союзе, казалось ещё совсем недавно!!!
– матерился он про себя, глядя в белёную серой краской, стену, поверхность которой изучил до мельчайших деталей.
– Как такое могло случится за такое короткое время?
– спрашивал он себя и не находил ответа...
Тоска временами нападала на него неодолимая и он, вспоминая свою, вечно больную мать и пьяницу отца, начинал размышлять: " - Почему одним везёт с самого рождения, а другим судьба устраивает постоянно отчаянные испытания? В чём я провинился, и почему на меня всё это сразу навалилось - и война, и тюрьма и это безоглядное одиночество?"
Но естественно, ответа на такие вопросы он не находил, и потому, замыкался в себе, всё больше и глубже... Он жил так, некоторое время, не думая о будущем и стараясь не шевелить в памяти горестное прошлое...
... Но вот однажды, возвращаясь из своего магазина после отработанной смены, он увидел, что на углу, впереди, группа молодых парней бьёт смертным боем, хорошо одетого мужика, рядом с которым, всхлипывая, металась молодая красивая женщина - видимо его жена...
Прохожие, завидев драку и услышав матерящихся юнцов, оглядываясь, перебегали через улицу на другую сторону, или поворачивали в ближайший переулок, не рискуя даже приблизиться к разгулявшейся компании местных хулиганов.
"Забьют мужика - внезапно решился Сергей, и глубоко задышав, решив помочь обреченному мужчине и его жене.
"Сейчас, ведь никому дела нет до других, самим бы выжить..." - брезгливо скривился он, и прибавил шагу, вспоминая
... Сблизившись на боевую дистанцию с дерущимися, он вдруг рявкнул во весь голос: - А ну молодые, кончай беспредел!
Удивлённые хулиганы, вначале оторопев, от такой наглости, повернулись к нему, на время оставив мужчину и женщину, и один, ближний к Сергею, заматерился пьяно, совсем по молодому, не понимая грязного значения оскорбительных слов: - Да пошёл ты сука на ... Овца паршивая!!!
Сергей вышагнул вперёд с двух метров, ударил этого ухаря пинком ноги, носком тупого башмака по коленной чашечке. Нога пацана подломилась, и он упал как подкошенный, потеряв сознание от адской боли, тяжело ударившись, открытым лицом об асфальт.
Второй, тот, что справа, ничего не понял, а Сергей, чуть развернувшись, сделав широкий, высокий замах той же ногой, ударил его по голове и сбил противника с ног, а потом, уже левой ногой добил упавшего, мощным ударом в лицо. Этот хулиган, запрокинувшись, подогнув ноги под себя, тоже упал на спину и застонал, всхлипывая и давясь хлынувшей через сломанный нос кровью.
Сергей автоматически, как некогда учили их всех в учебке перед Афганом, делая приставные шаги, сблизился с третьим "бойцом", махнул левой рукой, зацепил крепкими пальцами полу куртки пьяного, растерянного и не ожидавшего такого хода событий, толстяка, и, развернув его чуть вправо и на себя, ударил в голову длинным правым крюком. Кулак казалось едва задел подбородок толстяка, но его голова резко дёрнулась, и он бесчувственным мешком, повалился на асфальт и, ударившись затылком, затих.
"И этот готов - коротко констатировал Сергей и когда повернулся в сторону оставшегося, тот уже со всех ног убегал вдоль по безлюдной улице, крича во всё горло: - Братва! Наших бьют!
Сергей, не обращая внимания на его крики, подошёл к лежащему на асфальте мужчине, и с помощью всхлипывающей и испуганной до полуобморочного состояния жены, поднял его и, сбивая пыль с дорогого пальто, спросил: - У вас всё в порядке? Кости целы?
Мужчина, вытирая кровь с разбитого лица ответил, чуть приходя в себя: - Да я ничего... Вроде всё цело, только вот лицо побили сволочи... А потом, отряхиваясь и вглядываясь в лицо Сергея, добавил: - Спасибо тебе друг! Они бы меня тут просто до смерти закатали ногами!
Сергей осознав, что с мужчиной вроде все в порядке, оглядываясь вдаль, проговорил: - А сейчас, нам надо быстро уходить! Эта шпана, местная, и они могут вернуться...
Он равнодушно посмотрел в сторону лежащих на тротуаре, и начинающих шевелится, гопников, и, подхватив мужчину с другой стороны, вместе с женой быстро повёл их в сторону станции метро...
– У нас тут неподалеку машина, - по-прежнему дрожа всем телом, проговорила женщина, и Сергей, словно продолжая свою мысль проговорил: - Это хорошо. Нам надо поскорее выбираться из этого района...