Жестокие радости
Шрифт:
– Я безумный убийца. Лишил жизни ни в чем неповинное существо. Как бы там ни было, а жизнь не вернуть.
– Ты же не вчера родился, и тебе уже доводилось…
– Убивать? Да. Но на моих руках не было крови невинных, а вот теперь… Там случайно нигде черные волосы не пробиваются?
– Глупости! Это не повод становиться Проклятым единорогом.
– Менялись и из-за меньшего.
– Ну-ну. А некоторые седеют в двадцать лет. Не накручивай себя. Надо сначала вообще разобраться, что произошло, а уж потом
– Умеешь ты простимулировать!
– горько усмехнулся Андре.
– Уж какая есть. А вот за фразу на тему, как мне не противно, тебе вообще уши надрать нужно! Тоже мне, нашел херувима с нимбом. На моем счету не так уж мало неблаговидных поступков, всякое было, и устраивать по этому поводу трагедь не актуально.
– Но я люблю тебя такой, какая ты есть.
– А я, значит, так просто, пописать зашла?
– фыркнула я, нахмурившись.
– Извини, - Андре тотчас поспешил загладить свою вину и приобнять меня.
– Что-то ты мне не нравишься, - ответила я, всматриваясь в эти синие-синие глаза.
– В каком смысле?
– Как-то уж слишком сильно повлияли на тебя эти события.
– Может, я совершил нечто гораздо более ужасное, чем помню и ощущаю?
– Ага, ты в беспамятном состоянии стырил и взорвал атомную бомбу!
– фыркнула я.
– Нет, мне кажется, тут что-то другое замешано.
– Что же? Я с удовольствием послушаю твои предположения, - маг выжидательно уставился на меня.
– Не знаю. Надо у кого-нибудь проконсультироваться.
– У кого? Я Верховный маг, и то в растерянности.
– Не мудрено. Тебе сейчас нужно самочувствие привести в норму. Поесть.
– Не думаю, что я смогу сейчас есть.
– А ты попробуй. Если что - займешься лечебным голоданием, не страшно. Не через силу же тебя кормить. Не тот случай.
– Спасибо.
– Пожалуйста. И полежи сегодня в кровати.
– Да мне не так уж и плохо…
– Я вижу. Одни глаза на лице остались. Ты сейчас больше на покойника похож. Что не удивительно, если учесть, как тебя полоскало.
– Так ужасно?
– скривился Андре.
– Я испугалась, что ты всего себя отдашь фарфоровому другу.
– Прости.
– За что?
– Ну… за не шибко лицеприятное зрелище.
– Вообще-то я видела зрелища и похуже, так что… Я просто за тебя испугалась!
На это Андре благоразумно промолчал, но губы тронула нежная улыбка. Я не удержалась и обняла его. Мда, похоже, его недуг пробудил мой материнский инстинкт. На время. Я надеюсь.
– Я рад, что не… отвратил тебя.
– Для этого тебе придется приложить куда большие усилия, - усмехнулась я, чмокнув его в висок.
– А сейчас попробуй все-таки поесть.
– Давай поднос, - смиренно вздохнул Андре.
С величайшей осторожностью он съел пару ложек бульона, похрустел гренкой и заключил:
– Нет,
– Тогда не надо. Но постарайся побольше пить, а то будет обезвоживание.
– Хорошо, - и при мне выпил стакан минералки без газа. Хороший мальчик.
После столь усеченного завтрака я велела Андре опять ложиться. Вид у него был все еще измотанно-больной. А когда лег, я коснулась ладонями его живота и стала осторожно поглаживать, одновременно с этим лаская еще и своим ветром. Андре жмурился от удовольствия, и даже сказал:
– По-моему, ты не только о выздоровлении радеешь.
– В каком смысле? Ах ты пошляк!
– Я?
– Ну не я же! Предупреждаю - и не надейся. Тебе сейчас нужен покой, а не… активные физические упражнения.
– Я могу и полежать…
– Вот именно. В кровати, зубами к стенке.
– Так всегда.
– Не ври. Все, отдыхай. Бессмысленно что-либо предпринимать, когда ты в таком состоянии.
Андре ничего не оставалось, кроме как согласиться со мной.
Глава 19.
Когда Лазель вернулась в свои покои, ее там встретили взволнованные Ариэль и Габриель, которых она отослала ранее.
– Что случилось?
– не удержался от вопроса "нареченный".
– Неужели Сергей, в самом деле, при смерти?
– поинтересовалась более осведомленная Ариэль.
– Сложно сказать, - ответила глава клана Инъяиль, устало усаживаясь в кресло.
– Он в состоянии, близком к коме, а что из этого выйдет - даже богам не известно. Не припомню случаев, чтобы кто-то выживал после такой раны, нанесенной рогом единорога. Обычно умирают сразу. Но Сергей не умер. Жизнь все еще теплится в нем.
– Надолго ли… - протянула Ариэль, с беспокойством глядя на подругу.
– Не известно.
– Почему это так сильно взволновало тебя?
– спросил Габриель.
– Я думал, вернее, в клане говорили, что…
– Если не знаешь, то лучше помолчи, а не спеши с выводами, - холодно оборвала его Лазель, поднимаясь с кресла.
– Прости…
Но вампирша словно не слышала извинений, направляясь к кабинету. Уже взявшись за дверную ручку, она обронила:
– Прошу меня не беспокоить.
– Лазель, но ведь уже утро… - заботливо проговорила Ариэль.
– Это не имеет значения, - отмахнулась вампирша, скрывшись за дверью. И даже не поленилась запереть ее за собой. Так, на всякий случай. Нет ничего хуже вмешательства в контакт.
Снова в кресло. Кожаное и удобное. Да, особенно подголовник. Откинуться на него, закрыть глаза. Нет, не спать. Сон пока непозволительная роскошь. Надо сконцентрироваться и позвать мать. Вот так.
На этот раз Наиль откликается быстрее. Будто ждала.