Жестокие звезды
Шрифт:
– А у меня феттучини. С цыпленком. Готовила не для тебя. Для другого. Он должен был позвонить, – сказать, придет – не придет. Не позвонил. Значит, не придет. Не знаю, почему. В общем, можем поужинать вместе. Не выбрасывать же цыпленка, верно?
– Та, часом, не рекламой пробавляешься?
– А что?
– Хорошо получается.
– Нет, я – служитель культа.
– Тогда я, пожалуй,
– Испугался?
Он не ответил, а она, все еще, не знала, почему, поняла, что не хочет его отпускать.
– Торопишься?
Он снова промолчал.
И тогда она поняла, что хотя он, как все нормальные мужики, предпочитает не иметь дела со СПИДом, полицейскими и служителями всяких там культов, ему тоже не хочется уходить. Хотя сам он этого еще не понял.
Но чтобы он остался, нужно было что-то придумать. И она не нашла ничего лучше, как воспользоваться тем, что, казалось, навсегда врезалось в память. Заранее заученный, правда, совсем для другого повода, текст оказался, как нельзя, кстати.
Сколько тысяч раз она произносила его, чуточку нараспев, перед каждой парой клиентов из тех, кому хотелось покончить как можно скорей с брачной церемонией, и приняться, наконец, за дело, по которому истомились их тела, – за то самое, ради чего вся, копеечная эта, церемония, и плутоватая торжественность, да и она сама, липовая служительница своего липового культа!..
И вот уже призывная речь, составленная так, чтобы произвести максимум впечатления, сама собой полилась у нее изо рта. Было видно, что телевизор, продолжающий дарить эфир лучезарными улыбками господина президента, ей ничуть не мешал. Голос комментатора не умолк даже тогда, когда президент попытался подыскать достойное сравнение себе и делам своим, как он сказал, воистину нерукотворным. Видно было, что он делает, прямо-таки, нечеловеческие усилия, пытаясь отыскать в прошлом страны хоть кого-нибудь, хотя бы в малой степени способного помериться величием с ним, еще живым, еще не воплощенным либо в мраморе, либо в граните на месте Статуи Свободы. Увы, ему это так и не удалось.
– Я – лицензированный представитель культа любви!..
Напевный речитатив полился изо рта с усталой заученностью.
– Я действую в точном соответствии
– Эта лицензия дает мне право соединять священными узами брака любящие сердца. Мой сервис доступен каждому желающему сочетаться браком. С кем-угодно. И тут же, без паузы:
– Ты – гей?
– Ты, что, рехнулась?!..
Она сделал вид, что не услышала ответа, но было понятно, что, все-таки, услышала, иначе чем объяснить, что она, ни с того ни с сего, затараторила вдруг с впечатляющим энтузиазмом:
– Мой сервис доступен каждому. С моей помощью, свадьба в Лас-Вегасе станет самым памятным событием вашей жизни. А расходы – о них можно только мечтать: какие-нибудь девяносто девять долларов и девяносто девять центов. Причем, в эту цену всё включено: и сервис, и рент букетика шелковых цветов для невесты – если их не трогать, то они смотрятся почти, как настоящие. В любом другом месте одни только цветы обойдутся вам во столько, сколько у меня стоит вся церемония! Но и это еще не все плюсы, которые включены в мой сервис! В дополнение ко всему перечисленному, я готова, по первому требованию, предоставить визитную карточку фотографа, студия которого располагается вот за этим, – очередной широкий жест, – углом. И это совершенно бесплатно! В общем, за деньги, которые вы без труда зарабатываете за один-единственный день, я обеспечу вас гарантией супружеского счастья на всю оставшуюся жизнь.
Она поправила спавшую на лоб прядь и только тогда добавила.
– Так спрашивается, молодожены в моей церкви любви, какого еще черта вам надо? Тем более что сейчас самое время открыть мой главный секрет. В качестве бонуса, я могу провести всю вашу свадебную церемонию на фоне умопомрачительной часовни. Она находится вон там, – округлый жест, завершившийся, где-то за спиной. – И если вы захотите, то сможете посетить ее после церемонии. Чтобы убедиться в том, сколько именно вы сэкономили на своей свадьбе!..
Конец ознакомительного фрагмента.