Жестокий герой
Шрифт:
– Дерьмо, - резко бросает Арес, - Что за херня творится? У Генерала куча ресурсов. Он по щелчку кого угодно отыщет. Клуб был явно с камерами. Отследить запись легко. Дальше дело техники. Псы приволокли бы того урода. На куски порвали.
– Записи пропали, - выдыхаю сдавленно, - Генерал пытался. Поверь. Он очень сильно старался найти виновного, только ничего не вышло.
– Почему?
– заявляет отрывисто.
– Потому что это оказался его верный прихвостень?
– Нет, - нервно посмеиваюсь.
– Генерал бы не покрывал такое. Точно знаю.
– Веришь ему?
– кривится.
– Здесь -
– Ты не можешь знать.
– Могу, Тимур, - опять с моих губ срывается настоящее имя Ареса, жар проходится по всему телу, от горла к животу, раскаленная дрожь пробегает вдоль позвоночника.
– Я в курсе про ход того расследования. Мне известна вся информация.
– Я найду его, — заключает мрачно.
– И если мразота хоть как-то повязана с Генералом, то я их оптом в одну могилу упакую. Под землю вгоню. Дьявол раздери. Клянусь.
– Зачем?
– пожимаю плечами, скрещиваю руки на груди, обнимаю себя, повинуюсь неясному рефлексу, растираю заледеневшую кожу. — Что это изменит?
Мужчина молчит. Прожигает взглядом. Резко очерченные брови грозно сходятся над переносицей. Желваки ходуном ходят. Челюсти скрежещут.
– Он сломал меня, — роняю глухо. — Разрушил до основания. Уничтожил. Он вырвал из меня душу. Оставил лишь оболочку. Пустую. Бесполезную. Он меня выпотрошил. Я там умерла. Понимаешь? По-настоящему. Я не должна была выжить. Не должна была назад вернуться...
– Хватит, - подается вперед, накрывает мои руки своими до одури горячими ладонями, сжимает, отправляя разряд электрического тока под кожу.
– Завязывай такое на себя говорить
Согреть хочет. Оградить от прошлого. Сохранить. Уберечь. Взять под защиту раз и навсегда.
А я вздрагиваю так, что разрываю эти объятия. Отшатываюсь. Вжимаюсь в спинку стула. Нервно подрагиваю. Трепещу, будто нахожусь в горячечном бреду.
– Это правда, Тимур, - выпаливаю.
– Видишь? Мне противны чужие прикосновения. Поцелуи. Даже в щеку. Даже просто дружеские. Не выношу. Пусть и от подруг. Плевать. Он покалечил меня так, что я ничего не помню. Мозг прячет истину про ту далекую ночь. Точнее - две ночи. Иногда я просыпаюсь от собственных воплей. Периодами накрывает. Тогда приходится пропивать таблетки.
Я не способна пересказать кошмары. Не выходит. Гипноз тоже не помог. Я орала настолько дико, что врач прерывал сеансы. Я сама желала вспомнить. Думала, лицо сумею описать, составлю портрет, а там уже его поймают. Но ничего не получилось. Несколько раз пробовала. У разных специалистов. Без толку.
– Я его лично выслежу, - чеканит Арес.
– Нечего тебе вспоминать. Я и один справлюсь.
– И что? — горько усмехаюсь. — Что изменится? Нельзя вернуть время назад. Нельзя ничего исправить. Да, прежде я мечтала про месть. Горела от злобы. Жаждала расправы над этим монстром. Хотела справедливого возмездия. А потом вдруг поняла главное. Не важно. Совсем не важно. Я такая. Теперь. Другой не стану. Не смогу завести отношения. Не смогу полюбить. Не смогу довериться мужчине. И ребенка родить не смогу. Никогда. Пустая внутри. Во всех смыслах. Чуда не произойдет. Даже если этого подонка найдут и накажут самым жестоким образом, я не исцелюсь. Я испорчена. Безнадежно. Никак не исправить.
Тишина. Мертвая. Ледяная. Тишина до боли похожа на меня. Лишь
– Позволь мне, - хрипло произносит Арес.
– Попробовать.
Больше не касается. Не пытается дотронуться. Просто протягивает руку. В каждом его движении - осторожность. Бережность. Опасается спугнуть. Приручает медленно.
Отрицательно качаю головой. Действую лихорадочно. Отчаянно.
– Ты вообще слышал мои слова? — до крови закусываю нижнюю губу.
– Я не смогу с тобой спать. Физически - не смогу. Мы попробовали раз, а больше... не хочу. Лучшее, что ты можешь сделать, отпустить, отправить меня домой, оставить в покое. Я не готова. Никогда не буду готова. Я не приду и не попрошу заняться со мной сексом. Хочешь опять меня изнасиловать? Принудить? Поломать сильнее? Прости. Ни черта не выйдет.
– Я тебя хочу, - от звука его голоса мигом в жар бросает, раз за разом, в самое сердце пекла окунает. — Без секса.
Проводит ладонью перед моим лицом. Будто ласкает. Однако не прикасается. По воздуху скользит. Шею обводит. Грудь. Ударяет током прямо в сердце. Обнажает мои нервы до конца. До предела. Кожу сжигает дотла. Опаляет каленым железом.
— Тебя, - припечатывает он. — Такую.
Слишком много чувств Острых. Диких, Одержимых. Будто в один миг плотину срывает, на волю прорываются безумные эмоции. Сжигают в пепел. Утягивают на дно. Или же все происходит наоборот? Возрождают. Выталкивают на поверхность, Позволяют дышать опять. Свободно.
Глубоко, Возвращают давно забытые чувства, Оживляют, Против воли, Буйная стихия подхватывает, увлекает за собой. Жду ураган, а обретаю покой,
Это неправильно. Так не должно быть.
Почему сейчас? Почему он?
– Я не нуждаюсь в жалости, — говорю холодно, точнее пытаюсь прозвучать так, но ничего не получается, голос предательски ломается и дрожит.
– Я жалость не предлагал.
Короткая фраза. Отрывистая. Но каждое из этих чертовых слов заставляет раз за разом содрогаться,
– Тогда в чем заключается твоя цель?
– огромным усилием воли заставляю себя выражаться спокойным тоном, - Пытаешься поймать Генерала? Думаешь, сдам? Проникнусь и соглашусь на любые условия? Помогу устроить ловушку?
Его красивое лицо каменеет. За секунду обращается в непроницаемую железную маску. В черных глазах замерзает лед. Возникает четкое ощущение, будто мужчина хочет нанести удар. Жаждет причинить физическую боль.
Татуированные пальцы сжимаются в кулак. Резко, Жутко. И хоть к этому моменту Арес отодвигается от меня, откидывается на свой стул, я все равно вздрагиваю от характерного жеста. Рефлекторная дрожь пробивает тело, разламывает на части.
Бог войны хочет крови. Такая у Ареса природа. Глупо обманываться.