Жестокий и нежный
Шрифт:
Неожиданно она остановилась и посмотрела на Пако.
– А что насчет Брета? Я не хочу, чтобы он сидел в госпитале и беспокоился обо мне.
– Я позабочусь, чтобы он узнал обо всем.
– Но не о ребенке!
– Хорошо. – Пако кивнул. – Я скажу ему, что у нас есть очень серьезные причины, чтобы пригласить тебя на Сент-Пьер.
– Пригласить? – саркастически засмеялась Лара, и дверь ванной захлопнулась за ней.
Когда около полудня самолет приземлился на острове, у ангара их ожидал
Пако занял место рядом с шофером, а Мануэль сел на заднее сиденье около Лары. Все это время мальчик держался ближе к Ренальто и избегал смотреть девушке в глаза. И сейчас, когда лимузин отъехал от ангара и покатил вдоль высокой ограды летного поля, он молчал, уставившись в спину Пако. Черные глаза Мануэля тревожно блестели на его худеньком личике. Наконец мальчик не выдержал:
– Вы сердитесь на меня.
– Разве мне не за что сердиться? Я считала, что мы с тобой друзья.
– Мы друзья. Но Рикардо…
– Волшебник-крысолов, – сердито закончила Лара. – Не расстраивайся. Я не сержусь на тебя. Я должна была сама понимать, что не могу ожидать преданности от друзей Рикардо…
– Я предан вам, – сердито перебил Мануэль. – Вы ничего не понимаете. Рикардо сказал, что вас нужно защищать.
– От самой себя?
– Вы принадлежите Рикардо, – упрямо продолжал Мануэль. – Он знает, что лучше для вас.
– Милый мой Мануэль, ты слишком долго жил в этих проклятых пещерах. Я единственный человек, который знает, что лучше для меня.
Лимузин ехал по улицам города. Вскоре Лара увидела вдали мощные очертания каменного дворца-крепости. Она непроизвольно сжалась, предчувствуя предстоящую схватку.
Маленькая рука успокаивающе легла на ее руку.
– Не бойтесь, – сказал Мануэль. – Пако говорил, что Рикардо на вас не сердится.
– Зато я сержусь на него. Мануэль помолчал, затем решительно заявил:
– Это из-за ребенка. Вот почему я сделал это.
– Что?
– Детям очень плохо, когда их некому защитить.
В конце концов, кто мог судить об этом лучше Мануэля, подумала она с грустью. Ее обида на мальчика бесследно растаяла, и она сказала, погладив его по голове:
– Я сама защищу своего ребенка.
– Но Рикардо защитит его лучше. Ведь Рикардо заботится обо мне. – Он облизал губы. – Когда я боялся и… Рикардо всегда делал, чтобы это прошло.
Для такого гордого мальчика, как Мануэль, непросто было признаться в своих страхах, но он сделал это, пытаясь оправдать свою роль в том, что ее привезли сюда против воли. Лара ласково взъерошила волосы на его макушке.
– Не беспокойся, что бы ни случилось, я не буду сердиться на тебя.
Лимузин проехал под аркой ворот, пересек огромный двор, выложенный мозаикой, и наконец остановился перед дворцом.
Двое часовых подскочили, чтобы открыть двери пассажирам. Пако вышел первым и ожидал Лару и Мануэля на ступеньках у входа.
– Рикардо
Пако взял Лару под руку и ввел в залитый светом холл.
– Он приносит извинения за то, что не встретил тебя сам, но, как только он появляется на улице, собирается огромная толпа, а Рикардо не хотел привлекать внимание к твоему приезду.
– Почему же? Сомневаюсь, что кто-нибудь заподозрил бы великого человека в похищении. – Лара оглядела бесконечное пространство холла и величественные фрески, украшающие потолок. – Похоже на собор. Это храм Великого освободителя?
Ренальто оставил ее замечание без ответа, и они начали подниматься по широкой мраморной лестнице. Пако повернулся к Мануэлю:
– Завтра состоится инаугурация. Тебе нужно сшить новый мундир, чтобы ты мог надеть его на праздник.
– Такой же, как у тебя? – взволнованно спросил Мануэль.
– Мы посмотрим.
Они подошли к резной двери красного дерева, охраняемой двумя часовыми, и Пако отпустил руку Лары.
– Давай сейчас же пойдем к портному и узнаем, что он сможет для тебя сделать.
Ренальто сделал знак часовому, и он немедленно распахнул перед Ларой двери.
– Мы с тобой зайдем к Рикардо попозже, хорошо? – предложил Пако Мануэлю. Мальчик взглянул на Лару и кивнул.
– Хорошо.
– Рикардо поступает так, потому что он считает это правильным, Лара, – тихо сказал ей Пако, но она его уже не слышала.
От страха все мышцы Лары напряглись, но она решительно шагнула в широко раскрытые двери.
Рикардо стоял у доходящего до пола французского окна на другом конце комнаты. Его фигура была залита солнечным светом, радугой переливающимся в блестящих волосах и обрисовывавшим напряжение мощных мышц под кителем мундира.
Глядя на него, Лара неожиданно снова ощутила ту же светлую радость и любовь, в которой она полностью растворилась в последний день у озера, перед тем как он отослал ее на Барбадос.
Она считала, что с прошлым давно покончено, но, как всегда в присутствии Рикардо, Лара была не в силах справиться со своими эмоциями. Господи, как она не хотела переживать это снова! Она не хотела любить его! С трудом ей удалось собрать остатки гнева и раздражения, которые она чувствовала по дороге сюда.
Лара подошла и встала перед ним.
– Ты послал мальчика, чтобы шпионить за мной. Это отвратительно, Рикардо!
– Да, – спокойно согласился с ней Рикардо. – Отвратительно. Я не нашел другого выхода. Ты бы не сообщила мне о ребенке.
– Нет. – Лара смотрела ему прямо в глаза. – Ты чертовски прав, я бы никогда не сообщила. Я сказала тебе перед отъездом, что не прибегу к тебе, если узнаю, что беременна.
– Прибежишь?! – Его губы скривились, словно от боли, и он покачал головой. – Я знал, что тебя нужно будет связать по рукам и ногам, чтобы ты приняла мою помощь.