Жестокий Король
Шрифт:
— Где она? — спрашиваю я его.
— Именно это я и должен спросить у тебя, Кинг, — рычит он.
— Что, блядь, ты имеешь в виду?
— После ее аварии психиатр сказал, что ей необходимо выбраться из своей скорлупы, и я так глупо верил, что ты поможешь ей в этом, но это перешло черту. Даже для тебя, капитан.
Он бросается на меня, но Эйден дергает его за плечо.
— Назад.
— Ты думаешь, это моих рук дело? — недоверчиво спрашиваю я. — Если
— Она прошла через ад и вернулась. Она не нуждается в твоем дерьме, — выплевывает Дэниел, борясь с Эйденом и Ксандером. — Если ты не можешь быть достаточно мужественным для нее, тогда оставь ее в покое. Я найду ее, и ты больше не будешь желанным гостем рядом с ней. Мне все равно, даже если ты уберёшь меня из команды. На самом деле, я ухожу. Ты можешь занять мое место и засунуть его себе в задницу.
Я иду к нему, пока не оказываюсь на небольшом расстоянии.
— Вернись. Что ты имеешь в виду, говоря, что найдешь ее?
— Она сбежала из школы два часа назад, и я нигде не могу ее найти.
Я отталкиваю Эйдена и Ксана с дороги, пока не оказываюсь лицом к лицу с Дэниелом.
— Где она, черт возьми?
— Я проверил ее дом, Элли, парк и школьную художественную студию, но нигде не нашел.
— Ты недостаточно усердно искал.
— Это единственные места, где она часто бывает.
— Должно быть, есть дополнительные места, о которых ты забыл.
Мой голос повышается, как и мое состояние.
— Если она хочет сбежать, — взгляд Эйдена скользит от меня к Дэниелу. — Она не выберет место, где ее можно так легко найти.
— Попроси Ронана устроить вечеринку, — говорю я Эйдену. — Я хочу пригласить всю школу.
Я найду Астрид, и вся школа узнает, к каким последствиям может привести то, что принадлежит мне.
Глава 32
Астрид
Он думал, что сломал меня, но он не должен был позволять мне собирать осколки, потому что то, что не убивает меня, лучше бега.
Я прижимаюсь лбом к надгробию и вдыхаю запах грязи.
Я плакала на маминой могиле в течение последнего часа или около того, но боль внутри ощущается как дыхание живого существа.
Оно такое живое.
Такое тяжёлое.
Такое реальное.
— Останови, мама, — кричу я хриплым голосом. — Пожалуйста, останови все это.
Если бы она была здесь, то сказала бы правильные слова, чтобы мне стало легче.
Она бы обнимала меня до тех пор, пока я не стала бы достаточно сильной, чтобы собрать свои
Предательство Леви вырыло глубокую черную дыру в моей груди, которая становится все больше с каждым вдохом.
Это все моя вина.
Я не должна была терять бдительность рядом с ним. Он король, а я всего лишь пешка, с которой он решил поиграть.
Почему я была настолько глупа, что поверила, будто может быть нечто большее?
— Астрид?
Моя спина сжимается в жесткую линию от голоса, доносящегося сзади.
Я вытираю глаза тыльной стороной ладони, садясь.
— О-отец?
Его брови поднимаются, когда он смотрит на меня сверху вниз. Он несет красные тюльпаны. Любимые цветы мамы.
Странно, что он это помнит. Черт, я просто ошеломлена, увидев его на кладбище.
В своем завещании мама просила, чтобы ее никогда не навещали в годовщину ее смерти, но я всегда бываю здесь в свои дни рождения.
Формально я не нарушу ее волю, если приду в годовщину ее похорон.
За все три года, что мамы нет, я ее единственный гость.
По крайней мере, я так думала.
Неужели папа тайный гость, который всегда оставляет красные тюльпаны на мамином надгробии?
— Что ты здесь делаешь, отец?
Он кладет цветы на надгробие и садится рядом со мной, не заботясь о том, что его отглаженный костюм Гуччи не дружит с грязью.
— Мне следовало бы спросить тебя об этом. Разве ты не должна быть в школе?
Я вздрагиваю при воспоминании о школе.
Папа слегка прищуривается.
— Ты прогуливаешь? Я должен поговорить с директором?
— Н-нет. — думай, Астрид, думай. — Мне просто нужно было поговорить с мамой. Я скучаю по ней.
Мой голос дрожит в конце, и я понимаю, насколько это правда. С тех пор, как ее не стало, моя жизнь кажется неправильной.
На краткий миг, когда я была с Леви, мне показалось, что я снова могу быть счастлива.
Но все это оказалось дурацкой шуткой. Он делал все это только для того, чтобы манипулировать мной.
Папа кладет руку мне на плечо.
— Я знаю, что никогда не стану Жасмин, но если тебе нужно поговорить…
Он замолкает, будто не знает, как закончить предложение.
Я облизываю слезы.
— Почему… почему ты против того, чтобы я опознала подозреваемых?
Он приподнимает бровь.
— Вижу, помощник шерифа Ванс сообщил тебе то, чего не должен был делать.
— Я слышала, как ты разговаривал с комиссаром. Ты сказал, что не хочешь, чтобы я вновь пережила то, что случилось в прошлом. Почему?
— И подслушивать тоже ты не должна, — говорит он с легкой усмешкой.
— Технически, это не подслушивание, если я услышу тебя на выходе из дома.