Жестокий роман. Книга 1
Шрифт:
Их положение казалось безнадежным.
В ту пору всем казалось, что золотые дни Голливуда закончились. Оставшиеся актеры переживали трудные времена, отягощенные крайностями периода маккартизма. Многие доносили на своих коллег, чтобы удержаться на плаву. В Голливуде воцарились паника и страх. Брендона несколько раз предупреждали, чтобы он не допускал негативных высказываний в адрес правительства, не распространял идей, которые могут быть расценены как социалистические или даже либеральные. Люди, получившие клеимо «розовых», могли распрощаться с надеждой на благополучное существование и оказывались под подозрением. Время подвергало испытанию честность и порядочность людей. Не все выдерживали
Брендон очень скучал о родных, особенно о Флер. Он все чаще думал о том, что напрасно покинул их. Как он однажды сказал своей подружке Розе Шарон, его утешало лишь то, что в Голливуде много интересных встреч и впечатлений. Молодые актеры-неудачники тесно общались между собой и зарабатывали на жизнь кто как мог — работали на автозаправочных станциях, выгружали продукты в магазинах, мыли посуду в ресторанах.
Роза была официанткой в ресторане «Сад Аллаха» на бульваре Сансет. Когда-то у нее была минутная роль в спектакле «Мантия», но с тех пор она так и не нашла актерской работы. Ее утешало только то, что ресторан находился в самом престижном районе Голливуда, где в очень дорогих особняках жили кинозвезды.
Брендон тоже стал официантом в небольшом ресторанчике на бульваре Голливуд, излюбленном месте писателей и сценаристов. Он полюбил этот район, ибо он чем-то напоминал ему родной Нью-Йорк. Да и сам ресторан походил скорее на нью-йоркский, чем на лос-анджелесский.
Сюда часто захаживали такие знаменитости, как Уильям Фолкнер, Раймонд Чендлер и даже Хемингуэй.
Но Брендон работал здесь недолго: его уволили, поскольку он, по мнению хозяина, слишком много болтал с одними клиентами, задерживая других. Потом Брендон устроился оператором на автозаправочную станцию и от случая к случаю мыл посуду в ресторане «Шваб», известном тем, что именно здесь Гарольд Арлен писал свою пьесу «Над радугой». Говорили, что туда часто заглядывает Лейна Тернер, но Брендон ни разу не видел ее. В последнее время это место облюбовали молодые актеры, временно оказавшиеся не удел. Они часами просиживали за столиками в конце зала, пили пиво, джин и обменивались новостями.
Брендон подружился с Розой, страстно мечтавшей стать знаменитой актрисой. Они проводили вместе много времени, попивали пиво и строили планы на будущее.
Вообще-то Брендон был не очень высокого мнения о способностях Розы, но ни за что на свете не сказал бы ей об этом. Она едва ли могла рассчитывать на успех.
Брендон, как ни старался, не находил в ней особых качеств, о которых так много рассказывала ему Иоланта.
По мнению Брендона, главным достоинством Розы был се голос, глубокий и низкий, и он несколько раз уговаривал Розу попробовать н этом свои силы, но она решительно отказывалась, говоря, что не намерена становиться ни певицей, ни танцовщицей. Тогда Брендон предложил ей поехать в Нью-Йорк и попытать счастья на Бродвее, по Роза отказалась и от этого, поскольку привыкла к Калифорнии и не хотела переселяйся в холодный и дождливый Нью-Йорк.
Познакомившись поближе, они решили снять вместе квартиру, чтобы сэкономить деньги на аренду. Сначала все шло хорошо, но однажды вечером они слишком много выпили, и Брендон оказался с Розой в постели. После этого Брендон рассказал ей про Каролину и Флер, а она ему про себя. Оказалось, что Роза долго встречалась с женатым человеком и рассталась с ним лишь полгода назад.
Между тем деньги быстро заканчивались, и Брендон не знал, что делать. Прошло уже пять месяцев с тех пор, как его выставили из киностудии. Правда, он немного подрабатывал на бензоколонке и в аптеке, но этих денег
— Тебе нужно стать альфонсом, — сказала ему Роза как-то вечером, когда они сидели дома и листали «Голливуд репортер» в надежде найти хоть какое-нибудь предложение. — Много не заработаешь, но на черный день хватит. В этом городе полно сексуально озабоченных женщин, которые с удовольствием заплатят тебе.
— Не говори глупостей, — рассмеялся Брендон. — Это не для меня. Уж лучше я брошу все к чертям и уеду в Нью-Йорк. К тому же я не выношу пожилых дам.
Мне нравятся молоденькие и свежие, такие, как ты.
— Хорошо, но все же не забывай об этой идее. Она тебе может пригодиться, если ты вдруг окажешься в невыносимом положении.
— Хуже, чем сейчас, не бывает, — сказал Брендон, хотя и знал, что это далеко не так.
Наоми Макнайс, одна из немногих женщин, обладавших реальной властью в Голливуде, руководила киностудией «Эй-Си-Ай», а кроме того, искала молодые таланты. «Эй-Си-Ай» отличалась необычайной гибкостью в работе с актерами, поисками новых направлений в кинематографе, экспансивной коммерческой рекламой и хорошими сценариями. «Эй-Си-Ай» претворяла в жизнь определенную идею: пусть такие гиганты, как «Коламбия пикчсрз» и «Уорнср бразерс», идут вперед и совершают ошибки, а мы будем следовать за ними и использовать их промахи в своих интересах. Владелец киностудии Стивен Сарандон, хладнокровный человек и весьма крутой бизнесмен, почти ежедневно объяснял своим управляющим, что они обязаны делать деньги, а не выбрасывать их на благотворительные мероприятия. «Все остальное — чепуха», — говаривал он.
Иоланта Дюграт не лукавила, утверждая, что все служащие киностудии всегда следуют правилам и принципам хозяина. Здесь все подчинялось жестким схемам, и люди действительно старались делать деньги.
Наоми Макнайс не отличалась в этом отношении от других и за три года работы проявила недюжинный талант в подборе актеров. С ее легкой руки путь к славе проложили такие актрисы, как Джейн Чемберлен, дважды представленная к премии «Оскар», блестящая танцовщица Брет Дюран, а также знаменитая Мими де Леон, посредственная актриса, имевшая множество поклонников. Так что Наоми была весьма важной персоной в голливудских кругах и оказывала большое влияние на судьбы актеров.
Сорокалетняя Наоми выглядела лет на тридцать семь, не больше. Она чем-то напоминала Грейс Келли — белокурые волосы, холодные глаза, превосходная, чуть бледная кожа и фигура двадцатилетней девушки. Она каждый день по несколько часов занималась в гимнастическом зале и сидела на строгой диете. Даже инструктор но гимнастике советовал ей снять некоторые ограничения, чтобы не уморить себя голодом и интенсивными физическими нагрузками.
Но Наоми предпочла бы умереть, чем прибавить несколько килограммов. Она вставала в шесть утра, выпивала чай с лимоном и отправлялась на работу, где просиживала до восьми часов вечера почти без обеда.
Дела заставляли ее забывать про чувство голода.
В Голливуде ее знали все. Когда она появлялась в каком-нибудь ресторанчике, люди поднимались и приветствовали ее, как самую знаменитую актрису.
Наоми жила в прекрасном особняке в переулке Сан-Исидро с четырьмя сиамскими кошками, которых любила больше всего на свете. Она была замужем семь раз, но, разведясь последний раз, предпочла не связывать себя брачными узами. Голливудские репортеры тщетно пытались разнюхать, когда и с кем она вновь соединит свою жизнь. Поговаривали о том, что она лесбиянка, но скорее всего эти слухи распускали отвергнутые ею поклонники. Казалось, Наоми вовсе не спешила порадовать публику новым брачным контрактом.