Жестокий. Игрушка бандита
Шрифт:
От приступа тошноты я зажмуриваюсь, вспоминая тот самый первый толчок, что вызвал его в комнате Сабира.
Сабир… от одного его имени у меня расползаются мурашки по коже. Нутро скручивает. Он просто дьявол во плоти! Я таких не встречала. И поверить не могла, что подобное бывает в жизни. Сериалы про бандитов – это другое. А оказалось, что нет. Наяву даже хуже. В разы.
Вахит выводит меня из дома. Не понимаю…
– Эй! – я дергаюсь, но эта скала непоколебима. – Я просила к брату!
Начинаю сопротивляться изо всех
– Заткнулась, живо! Будешь брыкаться – не посмотрю, что ты баба!
Но я успокаиваюсь только когда мы обходим дом, и громила открывает ключом небольшую металлическую дверцу.
Удивительно, как можно радоваться возможности оказаться в подвале. Но я радуюсь. Жизненная необходимость увидеть брата – единственное, что движет мной. Убедиться, что с Артемом все в порядке.
Темная лестница, практически не освещенная, уходит довольно глубоко вниз. Пахнет сыростью, типичной для таких мест, и от повышенной влажности я сразу ежусь.
Глаза не успевают привыкнуть к темноте, когда Вахит толкает меня в подвал, вынуждая снова против воли оказаться на полу. Если залитую бетоном поверхность вообще можно так назвать.
Тяжелая дверь грозно захлопывается, и я прислушиваюсь к шороху, доносящемуся откуда-то из-за угла.
– Тем?! – неуверенно зову я.
У меня появляется страх, что брата тут может не быть, а вот крысы, огромные и злые, запросто.
– Яся?! – шевеления становятся более активными.
Мы с Артемом практически наощупь находим друг друга. Я ощупываю брата в полнейшей темноте, где невозможном разглядеть вообще ничего из-за отсутствия маломальского света. Ощупываю бегло, стараясь захватить за короткий промежуток времени, как можно больше частей его тела.
– Ты в порядке? – уточняю еще для верности, пока Тема проделывает со мной все то же самое.
– А ты?
В итоге мы сходимся на том, что все не так уж и плохо. В нашей ситуации. Мы оба живы и даже не покалечены. Пока…
– Он тебя не трогал? – голос брата звучит строго. Он будто чует, что я обману.
Естественно, я не собираюсь сейчас ему рассказывать о том, что Сабир поимел меня в рот. Ни к чему Артему знать. Так будет всем спокойнее.
– Не трогал, – выдыхаю, стараясь быть, как можно более уверенной. – Так что, давай, рассказывай! Любая информация может быть полезной. Тут есть где сесть?
Присесть оказывается негде. Единственное, чем располагает этот подвал – запахом страха и затхлости. Я почему-то уверена, что здесь просидело немало бедолаг, типа нас.
Поэтому устраиваемся на голом бетоне, прижавшись ближе друг к другу, чтобы было теплее.
– Белобрысого помнишь?! – начинает Артем.
– Это которому голову разбили? – с усмешкой спрашиваю.
Не знаю, почему это событие больше не вызывает ужаса у меня внутри. Наварное, потому, что все произошедшее сегодня с нами ужасно
– Ага, – с грустью вздыхает Тема. – Но он сдал меня, поэтому заслужил, наверное…
Толкаю брата в плечо.
– Ни один человек не заслуживает смерти, ясно?!
– Даже Сабир? – ловит меня на фальши брат.
– А Сабир не человек, – поясняю я. – И ему точно есть за что ответить.
– Послушай, если он тронет тебя хоть пальцем… – Артем начинает ерзать на месте, в желании продемонстрировать серьезность своих намерений.
У меня сжимается сердце, но выходит уверенно произнести, прижав брата сильнее:
– Меня так просто не возьмешь. А ты не отвлекайся! Неизвестно, сколько времени у нас. Если хотим выбраться, может пригодиться любая информация.
– Яся, оглянись! Очнись уже! Нас убьют здесь! Найду я заказчика, что вряд ли, или нет – эта мразь нас в живых не оставит, понимаешь?!
– Артем! – строго произношу. – Рассказывай! Я не собираюсь сидеть сложа руки и ждать, пока нас прикончат!
Я вру даже сама себе. Меня отчаянно колотит от страха. Разве что зубы не стучат. Кромешный мрак вокруг наводит жути настолько, что кажется, будто уже не хватает воздуха. А я уверена, что вскоре так и будет. Нехватка кислорода обеспечена в таком месте, где о вентиляции ничего не слышали.
Но я не сдамся ни за что на свете! И брат должен быть уверен во мне, чтобы тоже не впадать в панику. Потому я заставляю себя держаться. Давлю любое проявление слабости и ужаса.
– В общем, этот белобрысый, – продолжает Тема, – он рассказал мне кое-что о Валиевых.
– Валиевы – это… – задаю наводящий вопрос.
– Сабир Валиев. Булат – отец. И брат. Не помню, как зовут. Но он сказал, они враждуют, так что неважно.
– И?
– В общем, эти Валиевы тут почти весь город под себя подмяли.
– Я думала, такое только в девяностых было, – делюсь своим умозаключением.
– Неважно это. Ты же видела, как менты, поджав хвосты свалили? Там труп лежал, Ясь! Труп! А они извинились и ушли! Просто, сука, ушли! И как ты себе представляешь нашу возможность выбраться? В ментовку пойдешь? Или куда? К главе города, может? Да тебя тут каждый пес дворовый сдаст, понимаешь?!
– А зачем ты вообще полез туда, Артем? Разве забыл, что мы только две недели назад переехали из-за такого же дерьма?!
– Да я не знал, Ясь! Этот урод белобрысый мне только потом рассказал, когда сдать решил! Оказывается, из местных никто за дело не брался, потому что все в курсе, кто такие Валиевы!
– Ясно, – заключаю я. – А тут ты нарисовался. – усмехаюсь. – Приезжий и неведающий.
Блин, почему-то сейчас я чувствую себя виноватой. Это ведь я выбрала город для переезда. Я привезла нас сюда.
– Мне обещали пятьсот тысяч. И там заказ то плевый был. Система защиты стояла, но ее минут за тридцать запросто можно было снести.