Жестокое обояние братвы
Шрифт:
Быстро приложившись щекой к винтовке, Вася через перекрестье оптического прицела поймал голову Косичкина, прикоснулся пальцем к спусковому крючку, начал плавно нажимать…
И тут псина гавкнула!.. Её уверенно-басистый лай мгновенно донесся до крыши, и ударил по ушам. Вася невольно дёрнулся, по инерции продолжая жать пальцем, и в следующую секунду — сухо треснул выстрел.
«Промах!» — ахнул потрясённый случившимся Вася. Но память тут же услужливо подсказала, что перекрестье прицела в последний миг скакнуло с головы Косичкина на его ногу.
Киллер
Был стрелянной птицей, видимо, хорошо ориентировался в подобных ситуациях, и сразу же просёк: в него стреляли (скорее всего из бесшумного оружия), хотели убить, но снайпер промазал, и теперь непременно повторит попытку, чтобы отработать полученные за заказ деньги…
Косичкин дёрнулся, а потом, приподнявшись — быстро заковылял к недалёкому подъезду, подпрыгивая на одной ноге и оставляя за собою кровавый след.
Чертыхнувшись, Вася передёрнул затвор, прицелился, снова нажал курок… Мимо!.. Пуля, шмякнула в асфальт рядом с убегавшим и ушла в землю. Оглянувшись на специфический звук, Косичкин рванулся изо всех сил. Его сейчас увлечённо убивали, а он никак не хотел быть убитым, предпочитая выжить и отомстить…
Вася даже начал уважать его за непреклонное жизнелюбие. Он и сам на месте Косичкина вёл бы себя неустрашимо… Но в данный момент он был на своём месте, и на этом своём месте убить Геннадия Ярославовича ему надо было обязательно!..
Вторая промашка огорчила больше первой… В тот раз выстрелу помешал внезапный лай, теперь же — лишь собственная торопливость. Для профи Васиного уровня такое — непростительно!..
Если до этого Вася прятался за парапетом крыши, то теперь, уже не скрываясь, он вскочил во весь рост, и с яростным рёвом: «Врёшь, не возьмёшь!» — начал всаживать в клиента одну пулю за другой.
Выпустив всю обойму, он попав Косичкину в плечо, в бок и во вторую ногу, но все раны оказались не смертельными. «Клиент» упрямо не хотел останавливаться и умирать. Сперва — ковылял к подъезду, потом — уж просто полз к нему, но — безостановочно, с каждой секундой приближаясь к спасению.
Показательно, что никто из окружающих не замечал происходящего, — выстрелы были бесшумны, а что прогуливавший собаку сосед, вдруг упав, пополз по-пластунски к подъезду, так может — это у него утренняя гимнастика такая… Мало ли у кто чем ныне увлечён!..
На миг Васе показалось, что случилось небывалое: впервые в жизни исполнить заказ ему не удастся!..
И вот тут Косичкин сделал тактический промах… Уже у порога подъезда, готовясь к тому, чтобы в последнем рывке перетянуть тело через порог и укрыться за дверью, он на секунду приостановился, и — ткнул оттопыренным пальцем в сторону невидимого убийцы, откуда-то с неба славшего в него свинцовые осы. Слихачил, позаимствовав из голливудских фильмов этот жест, означавший: «А пошёл ты!..»
Но
Косичкин умер ещё до того, как понял, что убит. Лёгкая смерть, достойная этого сильного и смелого человека.
Одновременно судьба была справедливой и к Васе — он действовал более чётко, сумел исправить допущенную ранее грубую ошибку, и законно получил требуемый результат… Он победил в этом поединке лишь потому, что оказался более достойным победы!..
Вечером следующего дня, сидя в кресле у телевизора, от нечего делать Вася развернув городскую «Вечёрку», и из обширного некролога на последней странице наконец-то узнал, кем был убиенный им гражданин Косичкин. Его соратники и друзья подробно описали весомые заслуги покойного перед городом и человечеством.
«Всё меньше хороших людей остаётся на этом свете!.. А живёт и процветает всякое дерьмо!..» — с болью в сердце подумал Вася.
Отложил газету и включил телевизор — начинался его любимый футбол…
…Вот как выглядела эта история в пересказе Лешего.
И поди догадайся: то ли сам он тем Васей-киллером и являлся, то ли слышал эту бывальщину от кого-то и пересказал мне, то ли взаправду — выдумал…
Интересно, что спустя неделю, при очередной встрече, Алик вдруг внёс в этот рассказ поправки. Оказывается, стрелял в тот раз киллер Василий не с крыши многоэтажки, а из окошка подвала дома напротив подъезда, из которого вышел Косичкин.
И стрелял не из снайперской винтовки, а из мелкокалиберки ТОЗ-8, в которой роль снайперского прицела исполнял обыкновенный теодолит, примотанный к стволу изолентой.
Не знаю, в чём смысл этих поправок, и о чём они свидетельствовали — о желании Лешего быть точным в деталях реально произошедшего события, или же о буйной фантазии сочинителя, на ровном месте придумывающего всевозможные фантастические подробности…
Потом Лешего, надо полагать, замучили сомнения: не ляпнул ли он в беседе со мною лишнего?.. И: не стоит ли меня как-нибудь — того… Чтоб в будущем не возникло серьёзных проблем с много знающим свидетелем!..
Отголоском этих внутренних метаний стала очередная рассказанная им байка.
Уже известный мне киллер Вася на рыбалке за городом познакомился с неким журналистом. Как-то очень уж стремительно сдружился с ним, и вечером у костра, под уху и водочку, — рассказал немало интересного про свою нелёгкую киллерскую жизнь. Журналюга только ахал…
Утром проснулся Васёк в палатке с тяжёлой от похмелья головой, вспомнил наговоренное давеча — и ужаснулся… Ладно бы, лишь себя под удар подставил, но ведь и других — тоже!..
Делать нечего… Двинул он к соседней палатке, навалился на сонного журналиста, повязал верёвкой и спеленал, потом отнёс в лодку, сел за весла и отплыл подальше от берега, — топить опасного свидетеля.