Жестокость любви

Мортимер Кэрол

Это был вопрос, на который Руперт определенно не желал отвечать. Он нуждался в Пандоре Мейбери не меньше, чем, по его мнению, она нуждалась в защите герцога Страттона. И это немало.

Он пожал плечами.

— Причина, по которой я пришел к вам, если не считать, что я лично хотел убедиться в вашем добром здравии после вчерашнего вечера, конечно же… — начал он, подражая ее тону.

— Конечно же, — язвительно передразнила его Пандора.

— …заключается в том, чтобы передать вам приглашение, — продолжил он. — От графини Хейборо. Она желает, чтобы вы присоединились

к ней и графу в их ложе в опере нынче вечером.

Заявление явилось настолько неожиданным, что Пандора ушам своим не поверила.

— Насколько мне известно, я даже не знакома с графом и графиней Хейборо.

— Зато я знаком.

Пандора настороженно уставилась на него:

— Я не понимаю.

— Графиня приходится мне тетей по материнской линии.

— И она приглашает меня в оперу?

Герцог удивленно приподнял брови:

— Ну да.

Она нахмурилась:

— Подозреваю, вы тоже приглашены?

Он высокомерно кивнул.

— Следовательно, я буду частью компании.

— И эта компания состоит из…

— Графа и графини Хейборо. Вас. И меня.

— Почему?

Его брови едва не коснулись золотых кудрей.

— Что вы имеете в виду?

— Почему вы желаете выступить в качестве моего эскорта в опере?

— У меня на то свои причины, — поджал он красивые губы.

Выходит, Пандора не ошиблась…

— Не желаете ли поделиться ими со мной?

— Нет.

И вновь ее посетила мысль: «Дьявол по имени, дьявол по натуре»…

— Так не терпится еще раз стать свидетелем моего публичного унижения, что заручились поддержкой родственников, дабы достичь желаемого?

На скулах герцога заиграли желваки.

— Соблаговолите объяснить, каким образом поход со мной в оперу может стать причиной публичного унижения?

Она раздраженно вздохнула:

— Поймете, когда весь свет будет не просто игнорировать, а намеренно оскорблять меня. Пренебрежение может коснуться даже вас и ваших тетушки и дядюшки.

Теперь уже Руперт, истинный аристократ, герцог Страттон, посмотрел на нее свысока.

— Уверяю вас, мадам, ни один представитель высшего света не отважится проигнорировать, не говоря уже о том, чтобы намеренно оскорбить вас в обществе герцога Страттона.

Пандоре пришлось признать, что он, скорее всего, прав. Он мужчина, с которым нельзя не считаться, как в плане социальном, так и в политическом, и вряд ли кто-то отважится открыто нанести ему оскорбление.

— А как же ваши родственники? Стоит ли подвергать угрозе их положение в обществе из-за того, что с вашей стороны является всего лишь причудой или развлечением?

Руперт одарил Пандору жалостливым взглядом.

— Общественное мнение интересует моих тетю и дядю не больше, чем меня.

— Даже если это так…

— Давайте прекратим этот глупый спор, Пандора! — потерял терпение Руперт. — Нынче вечером мы оба идем в оперу в компании графа и графини Хейборо, и точка.

В фиалковых глазах снова сверкнули слезы.

— По какой причине вы желаете подвергнуть меня такому испытанию? Может, я или мой муж, сами

того не подозревая, чем-то обидели вас в прошлом? И теперь вы жаждете отмщения?

— Не будьте смешной.

— Смешна не я, Руперт… — Она оборвала себя на полуслове, сообразив, что в пылу спора все-таки сошла до фамильярного обращения к графу, очень смутилась и бесстрастно продолжила: — Простите, но о посещении оперы с вами нынче вечером не может быть и речи. Вчера я пошла на бал к Софии только из желания сделать ей приятное, ведь она была так добра ко мне последний месяц и оказывала безграничную поддержку. Но, поверьте, к вам я подобных чувств не питаю.

Руперт почувствовал, как к нему возвращается восхищение этой гордой и уравновешенной молодой женщиной. Не исключено, он сильно заблуждается на ее счет, но это такое приятное заблуждение! К тому же ее постоянная забота об окружающих, о двух своих подругах, а теперь о Руперте и его тете и дяде никак не вязалась с репутацией беспринципной неверной женушки, которая довела мужа до могилы.

— Разве не я спас вас от Сугдона вчера вечером?

— Ну да… — В ее голосе появилась неуверенность.

— Он воспользовался моим советом и, скажем так, предпочел удалиться в места с более прохладным климатом?

Она улыбнулась, услышав слово «совет».

— Да.

— В таком случае вы определенно обязаны мне.

— Но…

— Я заеду за вами в своей карете в семь тридцать вечера, — отрезал Руперт, положив конец пререканиям.

Пандора лишь покачала головой:

— Похоже, вы самый упрямый джентльмен, каких мне приходилось встречать.

— Говорят, это моя характерная черта, — с улыбкой заверил он ее.

Пандора с любопытством посмотрела на него. Руперт Стерлинг действительно был надменным, властным, саркастичным и даже безжалостным, к тому же ужасно упрямым, в чем она его и обвинила. Однако ему присущи честь, даже в отношении леди с подмоченной репутацией, искрометное чувство юмора, самоирония и физическая привлекательность, которая притягивала взгляды.

Руперт кардинально отличался от ее импозантного мужа и внешним видом, и характером. Барнаби был на три-четыре года старше Руперта, но из-за хрупкой комплекции и мальчишеского выражения лица выглядел намного моложе. Да, Руперт, безусловно, умел настоять на своем, но при этом Пандора чувствовала себя рядом с ним защищенной, будто ничто плохое не могло случиться с ней в его присутствии. С Барнаби все было иначе.

Вред ей мог нанести только сам Руперт, конечно…

Она была далеко не глупа, чтобы поверить в то, что он предлагает ей общественную поддержку от доброты душевной!

— И все-таки мне хотелось бы знать, что вы надеетесь выиграть от такой… публичной связи со мной?

— С чего вы решили, что я ищу выгоду?

Ее глаза сверкнули глубоким фиолетом.

— Пусть я на несколько лет моложе вас, ваша светлость, и в обществе на меня смотрят как на парию, но я настоятельно советую вам не заблуждаться на мой счет и не думать, что недостаток возраста или социального статуса делают из меня дурочку.