Жестокость
Шрифт:
«Анита!» — лихорадочная мысль пронеслась у меня в мозгу. Толком даже не сформулировав внезапно появившуюся догадку, я уже понял, что именно произошло. Пока я пребывал в коротком забытьи, она подошла ко мне и взяла топор.
Ну надо же, какой я дурак! Заснуть в такой момент!
А ведь вполне мог бы догадаться… пока она находилась без сознания, крадущийся демон вновь получил возможность овладеть ею. Вот оно, значит, что, демон снова подчинил ее себе.
Я посмотрел на дверь, затем глянул на пол и тут же обнаружил зловещее подтверждение своей догадки — цепочка влажных красных пятен тянулась по ковру и уходила в сторону холла.
Это
Я бросился в гостиную.
И тут же судорожно вздохнул, но на сей раз от облегчения, поскольку Анита по-прежнему лежала на диване в той же самой позе, в которой я оставил ее. Промокнув платком проступивший на веках и лбу пот, я снова посмотрел на красный узор на полу.
Цепочка кровавых пятен обрывалась у дивана, это так, но она подводила к нему или, напротив, удалялась?
Пока я терзался охватившими меня сомнениями, знойную тишину разорвал очередной раскат грома; полумрак комнаты пронзила яркая вспышка молнии.
Но что же тогда это означает? Получалось, что дьявол не завладел Анитой, пока она спала…
А ведь я тоже спал.
Вдруг демон на сей раз избрал своей жертвой именно меня?!
И сразу же все поплыло у меня перед глазами. Я пытался припомнить, что произошло. Где был топор? И где он может быть сейчас?
Очередная вспышка молнии, а вместе с ней и окончательное подтверждение случившегося, как откровение.
Теперь я уже совершенно отчетливо видел — топор, тот самый топор, чуть ли не по рукоятку вошедший в голову Аниты.
ДЭВИД ЭЛАЙ
Отсчет времени
Метеорологи оказались совершенно правы, предсказав прекрасную погоду. Казалось, что в тот день все складывалось как нельзя лучше. Дувший в сторону моря ветер разогнал облака, и потому небо представляло собой безбрежное и чистое пространство ослепительной голубизны, по которому в сторону северного горизонта медленно смещалось солнце, словно вознамерившееся ни коим образом не помешать грандиозному событию, которое готовилось на такой далекой от него Земле.
Люди прибывали тысячами — на машинах, автобусах и такси, и потому на смотровой площадке за высоким проволочным забором царила невообразимая толчея, там, пожалуй, в буквальном смысле негде было яблоку упасть. То там то здесь в толпе мелькали продавцы прохладительных напитков со своими лотками, с трудом протискивающиеся торговцы вразнос предлагали всевозможные сувениры, надувные шары и соломенные шляпы. Непосредственно у забора приютилось несколько палаток, обитатели которых прибыли загодя, за несколько дней, чтобы обеспечить себе наилучшие точки обзора предстоящих событий. Толпу сдерживали снующие взад — вперед солдаты — десантники, немало озабоченные еще и тем, чтобы не допустить скопления людей на подъездных путях. Все пока пребывали в состоянии спокойного ожидания; никаких беспорядков не отмечалось. Все вместе и каждый в отдельности словно затихли в предвкушении кульминационного момента Международного года Космоса — запуска на Марс корабля с человеком на борту.
По другую сторону забора обстановка также была деловой и вполне мирной. В пространствах между длинными, приземистыми постройками собрались группки журналистов и официальных представителей, каждая из которых занимала отведенное ей место. В центре покрытой асфальтом площадки, отделявшей хозяйственно-продовольственные склады от здания, где размещалось руководство предстоящим полетом, соорудили деревянную платформу, на которой группами разместились работники
«ВРЕМЯ НОЛЬ ПЛЮС ОДИН ЧАС!»
Вылетевшая из мощных громкоговорителей фраза прозвучала подобно ружейному залпу. В то же мгновение толпы людей по обе стороны от проволочного забора затихли, и все словно по команде повернули головы в восточном направлении, где за защитным песчаным поясом на специальной платформе возвышалась гигантская ракета. Из-за плывущей над землей прозрачной, подрагивающей пелены раскаленного воздуха создавалось впечатление, будто изящный конус ракеты слегка подрагивает, казалось, мощные двигатели уже включились в работу и готовы вот-вот вонзить ее в бездну неба.
Сотрудник службы безопасности Фаркхар прислонился спиной к восточной стене складских помещений и в который уже раз мысленно перебирал тысячи возможных причин для беспокойства. Ему уже приходилось принимать участие в обеспечении доброго десятка предыдущих космических полетов с человеком на борту, и все же данный случай был исключительным и, соответственно, вызывавшим особую нервотрепку. Речь шла не просто о деле крайней важности, но также о судьбе международного космического проекта, в подготовке которого принимали участие ученые из многих стран — со всеми вытекающими отсюда последствиями для него лично. Даже само по себе обилие языков предполагало возможность в любой момент упустить что-то важное и, следовательно, было чревато потенциальными отклонениями от программы, а возможно, и злонамеренным саботажем.
Фаркхар нахмурился и попытался выбросить из головы подобные опасения. Что там говорить, он и в самом деле сделал все возможное, чтобы исключить любую попытку вредительства. На протяжении нескольких месяцев каждый человек, имевший хотя бы малейшее отношение к космическому проекту — начиная от Руководителя полета и кончая мальчишкой — разносчиком бутербродов — прошел всестороннюю проверку, находился под неослабным наблюдением, а в служебных досье, заведенных специально по этому случаю, содержалась подробнейшая и подчас даже сугубо интимная информация на каждого. Были исключены не только любые возможные источники опасности, но и мелкие неприятности. Постепенно Фаркхар успокоился. Во всяком случае, пока никто не посмел бы упрекнуть его в нерадивости или небрежности.
— Смотрите-ка, сэр, — донесся до него голос водителя, сидевшего за рулем поджидавшего его же джипа, — похоже, что женщины сейчас взвоют!
Парень ухмыльнулся и указал антенной своей портативной рации в сторону располагавшегося примерно в двадцати ярдах от них ряда стульев, предназначенных для участников космического проекта. С учетом того, что ученые в данный момент находились либо рядом с ракетой, либо в служебных помещениях, стулья сейчас занимали преимущественно их жены, дети и обслуживающий персонал, непосредственно не задействованный в предполетной подготовке или свободный от дежурства.