ЖГИ ГЛАГОЛОМ
Шрифт:
Следователь сидел за столом и размышлял на философский парадокс бытия и небытия, он не думал о человеческой жизни, судьбе невиновного человека, а мечтал куда потратит хороший гонорар за дело и плюс его ждет повышение по службе. Жизнь ему открывалось во всех прелестях, да еще ему нужно было дачу достроить у дома. Его улыбка расплылась от удовольствия, от своих мечтаний, ему было так хорошо, пока не раздался звонок.
– Никифиров, если срок он получит двадцать-двадцать пять лет, то получишь деньги, если меньше, то как договаривались
– Я же говорю, не для себя, что за условия? – крикнул он в телефон.
На том проводе его уже никто не услышал, так сбросили звонок, капитан Никифиров пошел в столовую, время уже было почти час. За обедом мужчина думал, как сделать так, чтобы увеличить срок, так как его если приговорят, то точно не больше пятнадцати лет.
Офицер обедал в общественной столовой на улице Кутузовской, у него было любимое место возле окна и хозяин заведения, каждый раз бронировал столик на 13:00, зная, что придет полицейский, с которым лучше дружить. Иногда к нему за обед подсаживались коллеги, рассказывали о своих проблемах и запутанных делах.
Сегодня к нему подсел опер, лейтенант Смирнов, они часто с ним работали по разным коррумпированным делам. Аркадий Смирнов родился на Кубани в Крым переехал после армии, устроился работать в полицию, за несколько лет, после раскрытия сложных дел, от сержанта дослужился до лейтенанта.
– Миша, привет. Что такой задумчивый?
– Привет. Да, дел как всегда много.
– Понятно. Сейчас историю тебе расскажу, смешную. Помнишь у нас Борька наркоман, бывший наш агент, которого закрыли мы за наркотики, когда был приказ с выше.
– Да, помню, еще тот жук.
– Так вот, ему же минималку дали, три года, через полгода выходить надо, а этот дурак решил сбежать и получил еще пять. Ты представь?
– Смирнов, ты же гений твою мать, дай тебя обниму. – офицер поднялся из-за стола, похлопал коллегу по плечу.
– Аркаш, поговорим позже, бежать надо, рад был тебя видеть.
Следователь быстрым шагом отправился к себе в кабинет, у него возникла уникальная идея, как увеличит срок и без всяких предоставлений доказательств упечь заказ на все двадцать пять лет. Когда он зашел в кабинет, его уже ждал Владимир, который был подсобной уткой и сидел в одном изоляторе с Григорием Масловым.
– Как дела Вова?
– С вашими молитвами, налаживается все.
– Как там твой сокамерник?
– Молчит, закрылся в себе.
– Подход есть к нему?
– Да, вроде есть, на контакт идет, хочет излить боль.
– Отлично. Вова ты должен его уговорить, чтобы он захотел сбежать из СИЗО, – следователь посмотрел на мужчину, – помнишь дело за наркотики, тебя поймали. – Никифиров улыбнулся, – Могу закрыть? – добавил он.
– Как я его уговорю?
– Вместе с ним убежишь, а как это сделать, в изоляторе тебе скажут.
– Понял, могу идти?
– Да, конечно, не хулигань больше и будет у тебя счастье.
Когда
– Марк, приветствую тебя. Ты как, как твое здоровье дорогой.
– Привет. Какими судьбами, давно не слышал тебя. У меня все хорошо, ты как?
– Лучше всех, как обычно. Ты сейчас в каком звании?
– Майор еще, не хотят повышать, хотя уже пора.
– Вот и я тебе говорю, что пора, – следователь сделал паузу, – смотри, у меня агент у тебя сидит за наркотики, Вовка дармоед, он сегодня шепнул, что у тебя побег планируется.
– Да, ладно?
– Прохладно. Ты время ему скажи, когда он сможет бежать, только его не трогай, пусть дальше сидит, а вот второго поймай полковник.
– Понял, – майор положил трубку, с улыбкой на лице, так как после такого дела, ему точно светит повышение.
Автозак в это время возвращался в изолятор вез обратно задержанного, Владимир Пастуховский всю дорогу нервничал, у него была мнимая клаустрофобия, он по телевизору передачу видел и сделал заключение, что у него очень обостренные признаки этой болезни. Мужчину отвели в ту же камеру, где находились еще несколько новых людей и Маслов. Один из конвоиров, сообщил, что сегодня в три часа ночи, он может совершить побег.
Владимир в камеру зашел еле передвигая, он инсценировал, что его сильно избили, показывая он не справедливости правоохранителей. Мужчина со стоном сел на спальное место, скрутился калачиком и закрыл глаза. Григорий, как истинный спасатель, проявил себя в своей эмпатии, чтобы помочь ближнему, он к подошел страдающему.
– Все хорошо, может воды принести?
– Здесь нельзя пить воду из крана, она опасна для здоровья, – прошептал Владимир.
– За что тебя так?
– Не знаю, я не виноват, утром пошел в магазин, купить детям молока, остановили, спросили паспорт и увезли в изолятор, утром вызвали на допрос, – мужчина застонал от боли, – целый день били, чтобы я признался, что у меня нашли наркотики, – Владимир сделал паузу, – я признался, не выдержал, теперь не знаю, что делать, как быть.
– Плохо, друг, все плохо.
– И не говори, сейчас двадцать пять лет дадут и не детей с женой не увижу, сгнию в этой камере, хоть беги отсюда, жизнь несправедлива.
– А что реально отсюда сбежать?
– Есть возможность, я возьму тебя собой, если ты мне поможешь передвигаться, а то я самостоятельно не смогу передвигаться.
Григорий задумался, ведь с ним также поступят, все на него повесят, не сможет он доказать, что не виноват, а если сбежит, то сможет начать другую жизнь, поменяет внешность, документы другие сделает.