Жиган против банды
Шрифт:
– Для этого одного вашего желания мало.
«Сволочь, он еще пытается острить, – с неприязнью подумал генерал. – Но почему этот человек ведет себя так нагло? Почему решил лично встретиться со мной? Создается впечатление, что он вообще ничего не боится. Наверняка он уверен на все сто, что я соглашусь на его условия, лишь бы Светлана вернулась домой живой и невредимой… Впрочем, он прав. Он хорошо изучил меня, знает, гад, за какие ниточки дергать. Наверняка в курсе, что деньги меня никогда особенно не интересовали».
– Вы любите полумрак? – неожиданно спросил
– Я предпочел бы разговаривать с вами при более ярком освещении.
– Желание гостя для меня закон, – с помощью пульта дистанционного управления хозяин увеличил освещенность холла и чуть уменьшил громкость музыки.
Теперь у Клебаничева появилось больше шансов рассмотреть этого человека. В нескольких метрах от него, утопая в кресле, сидел мужчина средних лет в элегантном сером костюме, но без галстука. Его темные волосы были гладко зачесаны назад, подбородок тщательно выбрит. Указательный палец украшал золотой массивный и вычурный перстень. Это делало его похожим на цыганского барона или на гомосексуалиста, однако генерал был почему-то уверен, что незнакомец имеет традиционную сексуальную ориентацию.
«Где я мог его видеть? – подумал генерал. – На презентации? Вряд ли. В министерстве?.. Какие глупости! Где еще?.. Вспоминай!»
– Как-то нехорошо получается, – прервал затянувшуюся паузу хозяин. – Я знаю, как вас зовут, а вы – нет.
– Что ж, давайте познакомимся.
– Называйте меня Степаном Степановичем. Как вы успели догадаться, это не мое настоящее имя, но вам ведь надо как-то ко мне обращаться. Думаю, нам придется провести вместе не один час. Поэтому отныне для вас я – Степан Степанович.
Казалось, хозяин упивается растерянностью гостя и тем, как глупо тот угодил в ловушку. В то же время в его глазах читалась и нормальная человеческая жалость, а это больше всего раздражало генерала.
– Назовите свои условия, – зло отрезал он и язвительно добавил: – Степан Степанович.
– Чуть позже, – казалось, собеседник пропустил мимо ушей эту колкость. Он лишь сочувственно улыбнулся и продолжил: – Я понимаю: вы волнуетесь за свою девочку. И это нормально. У меня у самого двое детей, и если бы с кем-нибудь из них что-то произошло, я бы свихнулся от горя. Из чувства отеческой солидарности я предоставлю вам возможность убедиться в том, что ваша дочь в полном порядке. И только после этого мы продолжим переговоры.
– Вы позволите мне поговорить с ней по телефону? – оживился генерал.
– К сожалению, нет, – покачал головой Степан Степанович. – Но я покажу вам видеокассету, отснятую сегодня утром. На кадрах отмечены дата и время, так что не думайте, что я хочу вас обмануть. Да мне и нет никакого резона вводить вас в заблуждение… Впрочем, убедитесь сами.
В его руках снова появился пульт дистанционного управления. Тускло замерцал огромный экран телевизора «Sony», затем включился видеомагнитофон, и генерал увидел свою дочь…
Светлана немного похудела, но, в общем, выглядела вполне нормально. Она была в том самом джинсовом костюме, в котором ушла выгуливать собаку.
Сидела
– Обратите внимания на дату и время, – вновь напомнил о себе Степан Степанович.
Клебаничев машинально перевел взгляд на левый угол экрана, и вдруг в его голове промелькнула страшная догадка.
«Черт, да ее же накачивают наркотиками! Такие расширенные зрачки бывают только у людей под кайфом! – Он зло покосился на упивающегося своей благотворительностью Степана Степановича. – Скотина! Настоящая скотина! Недоносок… Посмотрел бы я на тебя, если бы твоих детей пичкали этой отравой!»
– Не волнуйтесь, ваша дочь не пристрастится к этой гадости, – подал голос из своего угла хозяин. – Впрочем, все зависит только от вас. Чем скорее вы выполните наши условия, тем скорее Светлану освободят.
На экране телевизора появились горизонтальные полосы, а затем поползли титры какого-то американского боевика.
Несколько секунд генерал молча смотрел прямо перед собой, а затем решительно заявил:
– Я согласен на все.
– Очень хорошо, – улыбнулся Степан Степанович. – Я не буду требовать от вас невозможного, скажем, покушения на президента или на премьера. Мне нужно, чтобы вы немного поделились с нами финансами.
«Боже, какая банальность! – растерялся Клебаничев. – Ему нужны деньги! Интересно, сколько? Уж наверняка этот человек знает, что я не богат по современным российским меркам. Неужели он рассчитывает на государственные деньги?»
От этой мысли генерала бросило в жар. Все еще не веря в свои догадки и предположения, он уточнил:
– Вам нужны финансы министерства?
– Разумеется!
– Да как вы посмели предложить мне такое?! – взвился генерал. – Вы, жалкий интриган, играющий на несчастье других!
– Вы напрасно пытаетесь меня оскорбить. Речь идет о жизни вашей дочери, и это гораздо серьезнее, чем может показаться с первого взгляда, – глаза Степана Степановича холодно блеснули. – Я тоже могу обвинить вас в том, что вы – плохой отец. И обвинить совершенно обоснованно. А теперь решайте, что для вас важнее – ваша дочь или карьера.
«У меня нет времени даже подумать. Он требует немедленного ответа. И, кажется, уверен, что я не посмею отказаться… Впрочем, он прав».
– Хорошо, я согласен, – кивнул Клебаничев.
– Тогда перейдем сразу к делу. Уже поздно, а вам завтра на работу. Тем более что работать придется много.
«Боже, какая трогательная забота!» – подумал генерал и вслух спросил:
– Что я должен сделать?
– Вы должны предоставить беспроцентный кредит одному из коммерческих предприятий. Мне доподлинно известно, что у вас на счетах имеется существенная сумма, выделенная на нужды армии. И только вы имеете право ею распоряжаться.