Жиган
Шрифт:
– Я говорю правду, – произнес Аркаша.
– Правду? – поднялся с кресла генерал-лейтенант. – А правда заключается в том, что вы будете обвиняться по трем статьям действующего с шестьдесят шестого года «Уложения о наказаниях»: участие в грабеже, соучастие в убийстве двух лиц и недоносительство. Это каторга, молодой человек. Так что советую вам все нам рассказать. В том числе и о вашем знакомстве с преступником Нечаевым…
– Но я не был с ним знаком…
– Тем не менее именно от него вы получили задание проникнуть в Жандармское управление и вскрыть несгораемый шкаф с секретными документами,
– Когда я с ним разговаривал, я еще не знал, кто он…
– А когда узнали?
– Когда открыл верхнее отделение шкафа и достал из него папку, – ответил Аркаша.
– Допустим, – кивнул Сазонов, снова беря инициативу допроса в свои руки. – А что вы знаете об организации Нечаева «Общество народной расправы»?
– Ничего.
– И вы в таковом, конечно, не состоите? – В голосе Сазонова прозвучало явное недоверие ко всему, что говорил допрашиваемый.
– Не состою, – начал уставать от вопросов Аркаша. – Как я уже говорил, меня взяли прямо на улице, насильно затолкали в повозку, так же насильно привезли в тот дом, где два дня насильно удерживали, а затем заставили под угрозой смерти пойти вместе с остальными в Жандармское управление, где я должен был либо вскрыть тот проклятый несгораемый шкаф, либо умереть. Я хотел жить. Поэтому приложил все свои силы и умение, чтобы вскрыть шкаф и дать преступникам то, что они от меня ждали. То есть секретную папку…
– Вы разве не видите, господин полковник, что сей хлыщ пытается свести свое участие в разбойном налете на Жандармское управление как действия по принуждению и тем самым уклониться от наказания, – гневно заметил Сазонову генерал-лейтенант. – Не выйдет, господин революционер, – обернулся он к Петрову. – Как бы вы ни старались, не выйдет!
– Ну, вы еще не суд, – буркнул Аркаша.
– Что?! Да как ты смеешь, щенок! Я тебя в тюрьме сгною!
Генерал-лейтенант Слезкин побагровел, хотел было еще что-то добавить, но передумал и скорым шагом покинул допросную комнату…
– Напрасно вы так неосмотрительно бросаетесь словами, господин Петров, – заметил полковник Сазонов. – Слова иногда имеют более весомое значение, нежели поступки и иные действия.
– Я говорю правду, – снова заявил Аркаша.
– Мы проверим эту вашу правду, – сдержанно заверил его полковник. – Значит, после того как вы открыли шкаф и передали документы, вас отпустили?
– Да. Я просто стал им не нужен… И больше никогда их не видел.
– Тогда почему же вы тотчас не пошли в полицию и не заявили о своем участии в данном преступлении? – задал весьма резонный вопрос жандармский полковник.
Что на такое ответить, Аркаша не знал. И правда, почему он тогда не пошел в полицию и не рассказал все? Испугался? Наверное. А еще он был потрясен случившимся и просто не соображал, что ему делать дальше. Поэтому первейшим и вполне оправданным его желанием было поскорее попасть домой. Что он и сделал…
– Вы можете описать внешность ваших похитителей и тех, с кем вы совершили налет на Жандармское управление? – спросил Сазонов, так и не дождавшись ответа на свой предыдущий вопрос.
– Я не совершал налет на управление, – промолвил Аркаша, глядя полковнику прямо в глаза. – Меня силой
– И все же, опишите их внешность.
– Тех, кто затащил меня в повозку, было трое. Третьего я не рассмотрел, а те двое… – Аркаша на короткое время задумался. – Один был высокий и молчаливый. Голоса его я не слышал. Помню лишь, что у него было длинное лицо и мясистый нос. А второй был среднего роста, с ничем не примечательной внешностью. Они оба участвовали в налете на Жандармское управление…
– Вы видели, кто убил дежурного офицера?
– Это третий… На нем была форма жандармского ротмистра. Плотный такой, подвижный…
Сазонов немного помолчал. Потом приказал увести Аркашу.
До лета семьдесят первого года Аркаша просидел в жандармском Доме предварительного заключения, размещенном в Петровских казармах рядом с казармами жандармского дивизиона. Несколько раз ему разрешали свидания с тетушкой, которая неустанно хлопотала о его освобождении или хотя бы смягчении возможного наказания, обивая за немалую мзду пороги кабинетов различных присутствий, столоначальники которых хоть как-то могли повлиять на судьбу Аркаши.
Она ездила в Петербург и имела две аудиенции с управляющим Третьим отделением собственной его императорского величества канцелярии генерал-майором Мезенцевым. Николай Владимирович обещал разобраться, но весной семьдесят первого года был временно отозван из корпуса жандармов, и обещание как-то позабылось. Тетушка пошла дальше и дошла до самого шефа жандармов генерал-лейтенанта графа Шувалова, который, благосклонно выслушав Аграфену Феоктистовну, также пообещал разобраться.
Судебное разбирательство по «Нечаевскому делу» началось 1 июля 1871 года.
Проходило оно в Петербургской Судебной палате целых две недели. Отчеты о заседании едва ли не каждый день печатал «Правительственный вестник», которые затем перепечатывали центральные и местные российские газеты. Дважды в «Вестнике» прозвучала фамилия Петрова, коего участники его похищения и налета на Московское губернское жандармское управление называли между собой «Инженером». С тех пор эта кличка прилепилась к Аркадию Степановичу на всю жизнь, и часто совершенно механически он и сам называл себя так.
Из восьмидесяти семи человек, привлеченных к судебному разбирательству, участники и соучастники убийств были осуждены на различные сроки каторги, многие получили немалые тюремные сроки и ссылку в Сибирь административным порядком, около двух десятков человек были вчистую оправданы. Аркаша в их число не попал: похоже, генерал Слезкин сделал все, чтобы Петрову вскрытие сейфа в его управлении не сошло с рук. Хотя соучастие его в убийстве двух жандармских чинов и вскрытие сейфа с секретными документами было классифицировано как «не вменяемое в вину ввиду принуждения от превосходящей непреодолимой силы». Так что Аркаша получил по суду наказание только за недоносительство: полтора года пребывания в арестантском отделении. Это была самая низкая (пятая) степень наказания, и в этом, похоже, тетушкины обивания порогов присутственных мест и дача взяток определенным лицам принесли свои плоды…