Жила-была Хозяйка или дорогами иных миров
Шрифт:
— Вы были в курсе, зачем ему нужен доступ в порталы, да? И потому позволяли крутиться рядом. Потому разрешили помогать, пустили в дом. Он изначально был частью ваших планов. И кто-нибудь еще знает об этом?
Арвель помотал головой. Было видно — разговор дается координатору нелегко.
— Тагир моя ответственность и только моя. Остальные считают, компания зарегистрирована на меня.
— Дурдом, — Аня дернула себя за косу.
Нет, это даже не дурдом, это форменное издевательство. Только она начала верить, что все, ну почти все, держит под контролем. Только начала считать, что становится
— Понимаю, вы расстроены. Я виноват. Должен был рассказать. И готов сейчас, в искупление, честно ответить на любые вопросы.
Координатор поправил воротник рубашки, точно готовясь распахнуть рубашку, обнажив грудь — стреляйте вопросами, я все стерплю.
— Где Тахмар? — спросила Аня первое, что пришло в голову. — И наблюдатели?
— Выигрывает нам время. У вас есть отличная поговорка: «Победителей не судят», вот мы и хотим уведомить Совет только, когда разберемся с вашими органами безопасности, а вы с драконами. У вас сейчас встреча, если я не ошибаюсь?
— Нет, не ошибаетесь, — кивнула Аня, но увести разговор в сторону не дала. — Это правда, что я могла повторить судьбу Сан Саныча? И вы могли устроить не только перенос дома, но и запечатление моей души?
Арвель все же потянулся, расстегнул ворот рубашки, глубоко вздохнул, с тоской посмотрел на пустую чашку.
— А вы умеете делать выводы. Или это информация извне?
Аня промолчала. Арвель разглядывал ее с недоверчивым видом, точно не верил, что его вынудила раскрыться девушка, сидящая напротив.
— Хорошо, — решился он, наконец, — я объясню. С душой, как и с любой энергетической сущностью, можно работать. Самый простой пример — целители, лечащие душевные болезни, но с перемещением иначе. Проще разорвать связь души и тела — убить, но изъять — нет, с этим сложнее. На подобное у нас способны единицы. И чем больше ослаблена связь, тем больше шансов на успех. Поясню, если человек при смерти, то, теоретически, можно перенести душу, заключив ее в кристалл или в другой, подходящий предмет. Теоретически. На практике перенос происходит частично. В кристалл попадает лишь часть воспоминаний, какие-то черты личности. Подобные опыты у нас под запретом, и полноценных исследований не проводилось. И как вы знаете сами, даже в случае с умирающим, запечатление не проходит успешно. Сан Саныч, каким бы живым он не казался, лишь тень своего прежнего хозяина. В вашем случае… Мы бы обязательно рискнули, окажись вы при смерти. А в остальном, что бы не наговорил ваш источник информации, риск потерять вас при запечатлении слишком велик, чтобы пытаться получить нематериальную Хозяйку. К тому же ваши друзья и семья доказали, что не смирились бы с вашей смертью или исчезновением. Успокойтесь, Анечка, вне зависимости от решения Совета, ни я, ни Павел, ни Тахмар не стали бы причинять вам вред. Я все еще координатор и последнее слово остается за мной. Ну и сейчас вам точно не стоит волноваться. Проект вошел в последнюю стадию, и вы помните: «Победителей не судят».
ГЛАВА тридцать седьмая
Дракон сидел на песке, чуть сгорбившись, мордой к морю. Он не повернулся, когда девушка подошла, села рядом.
Здесь, как и в мире Фиолета, разница во времени с ее родиной составляла часа четыре, и солнце уже клонилось к линии горизонта, окрашивая голубое небо в нежный бирюзовый свет, море застыло, превратившись в гигантское зеркало, лишь около берега лениво плескались волны. Ветер стих, и воздух был напоен
Они застыли: она — положив голову на колени и обхватив их руками, он — мордой на лапах, и оба блуждали взглядом в затянутой в белую дымку горизонте. Двигаться не хотелось, тело медленно погружалось в транс.
— И почему все женские особи такие…
Эмоции дракона сложно было выразить одним словом, и наиболее близко Аня подобрала одно — «Стервы», с чем мысленно согласилась.
К радости девушки в этот раз ментальная связь не вызвала никаких неприятных ощущений, и голос дракона в голове звучал густым, рокочущим баритоном.
Пояснений к озвученному не требовалось. Аня окинула понимающим взглядом повернувшуюся к ней морду дракона: один глаз полностью заплыл, на носу широкая царапина, нижняя губа надорвана.
— И ведь какие…
Множество негативных эмоций вылилось в то, что можно было перевести, как испражнение, отрастившее себе чешуйчатый хвост и вступившее в связь с болотной пиявкой. Кратко — все те же стервы.
— Голые скалы пожалели, небо, до которого им даже с самой высокой волны не допрыгнуть, рыбы, что никогда не вместят их уродские животы.
Можно было промолчать. Дракону не требовался ответ, ему нужно было выговориться, и без разницы, что он плачется в жилетку женской особи. Но у Ани день тоже выдался непростым. И она многое могла бы рассказать о том, как это стремно, когда к тебе в дверь и окна ломится толпа серьезных дядек, а ты, бедная, пытаешься спрятать от них не только себя, но и целый дом.
— Значит, не договорились, — резюмировала она.
— Почему? — оскорбленно уточнил дракон, точно она его в слабоумии заподозрила. — Я, хозяин неба, не могу убедить каких-то там подводных мокриц пустить нас в свой мир?
Аня пожала плечами. Она слишком мало знала о тех и других, чтобы делать какие-то выводы.
Дракон вздохнул, опустил голову на лапы, устремив задумчивый взгляд на море.
— Идеальный мир. Без надоедливых двуногих. Вода. Много воды и горы. Спасибо.
Аня честно не понимала, за что? Но… всегда пожалуйста. Обращайтесь.
— Смешная, — хмыкнул дракон, — цепляешься за слабую двуногую сущность? Почему?
Если бы Аня могла ответить на этот вопрос. Действительно, почему? Может потому, что эта слабость позволяет ей оставаться человеком? И так ли нужно могущество, если оно принесет с собой одиночество?
Закат наступал. Небо играло красками от розового до алого, от нежной лазури до глубокой синевы, и было мирно на берегу, где сидели двое: темный, почти черный дракон и хрупкая девушка в джинсах и бадлоне. Белый песок окрашивался в розовый, розовели светлые волосы девушки, а в чешуйках дракона отражалась тысяча алых точек — солнц.
Она не заметила, как подплыли русалки. И пусть их было всего две, но Аня подобралась. Русалки внушали ей страх. Дракона не боялась, а при появлении хвостатых — неприятный холодок пополз по спине. Сам дракон не пошевелился. Так и продолжал пребывать в прострации, и солнце, отражаясь в единственном открытом глазе, делало его похожим на золотую монету.