Жила-была старуха
Шрифт:
– Убийца прокрался сюда ночью, когда Мак спал, вытащил из-под его головы подушку… Конечно, Мак от этого не проснулся, а через секунду или две он был убит. Поэтому нет следов борьбы.
– Может быть, подушку вытянули из-под него, и он проснулся, – предположил Белли.
Эллери кивнул.
– Вполне возможно. Но и в этом случае он не успел даже увидеть склоненное над ним лицо. В следующий момент он был мертв.
Доктор Прутти вздрогнул.
– После убийства подушку засунули Маку под голову…
– Аккуратный
– А потом взяли хлыст и ударили Мака по лицу… Так это произошло, доктор? – спросил Эллери.
– Да, – ответил тот, рассматривая рубцы на лице Мака. – Удары были нанесены сразу же после смерти, но никак не раньше. Убийца, выстрелив, схватил хлыст и нанес им несколько ударов. Я утверждаю, что он, прежде чем убрать на место подушку, ударил по лицу.
Инспектор покачал головой.
– Это выше моего понимания.
– И еще одно, – добавил Эллери. – Эта странная чашка с куриным бульоном. Зачем убийца принес ее сюда?
– Откуда вы знаете, что ее принес убийца? – не согласился сержант. – Может быть, это сделал сам Мак. Проснулся ночью и захотел есть. Он принес из кухни бульон, и тут его настиг убийца… – Сержант замолчал. – Во всяком случае, – упрямо повторил он, – я не исключаю такую возможность.
– Самое странное, – пробормотал Эллери, – что сержант может быть прав.
Его отец и Прутти с изумлением посмотрели на него.
– О, тут не все правильно, – продолжал Эллери. – Фактически все неправильно. Но это наводит меня на след. Я имею в виду попытку сделать разумные выводы, исходя из нелепостей. Конечно, с определенной поправкой.
– Вы тоже заблуждаетесь, Эллери, – сказал Прутти.
– Не во всем. Эта чашка с бульоном принесена, несомненно, убийцей. Между прочим, ее здесь не было, когда я ночью покидал Мака. И убийца намеренно принес ее сюда.
– Покушать? – усмехнулся инспектор Квин. – Или покормить Мака?
– Нет, это принесено сюда не для еды, отец.
– Зачем же тогда?
– По той же причине, что и хлыст. Кстати, чей это хлыст, отец? Ты производил опознание?
– Он принадлежал Маку, – ответил инспектор с довольным видом.
– А бульон в чашке откуда?
– Миссис Котсис, повариха, сказала, что всегда оставляет немного куриного бульона в холодильнике для старухи.
– Тогда убийца перед тем, как совершить свое гнусное преступление, – выпалил сержант, – спустился в кухню, налил в чашку бульон и пробрался сюда. Холодный бульон… – задумчиво прибавил он. – Холодный бульон застывает…
– Не мучайте себя, Белли, – сказал инспектор. – Лучше отправляйтесь в город и узнайте, не закончена ли баллистическая экспертиза. Эллери, пойдем.
Тело Мака отправили в морг, но доктор Прутти сказал, что ему и без вскрытия все ясно. Смерть наступила от выстрела в сердце. Стреляли из пистолета тридцать восьмого калибра.
Инспектор и его сын обошли особняк. В доме было
Когда вошли Квины, Стефен Брент сказал Шейле тихо, без обычного заикания:
– Что же делать, Шейла! Мак умер, его не вернешь. Надо держаться. Мистер Квин – наш друг. Чарли на нашей стороне… Не правда ли, Чарли?
Она стиснула руку адвоката.
– Я люблю тебя, дорогая, – только и мог сказать тот.
– Может быть, позвать доктора? – спросил с отчаянием старик.
– Нет, – голос Шейлы был едва слышен.
Когда они вышли из комнаты, инспектор пробормотал:
– Как мужественно держится этот старый неудачник! А где его приятель Гоч?
– У себя в комнате, как сказал Белли.
– Что он делает?
– Стефен отправил его в постель. Кажется, этого червяка мало трогают несчастья его товарища. Вообще он мне не нравится.
– Нравится – не нравится! – передразнил его отец. – Зачем Брент отправил Гоча в постель? – подозрительно спросил он.
– Старый вояка очень беспокоится за него. Таково мнение самого Стефена Брента.
– Этот вояка часто прикладывается к бутылке, раздраженно сказал инспектор.
– Кстати, ты получил о нем сведения?
– Нет еще.
Они побывали у Луэллы, навестили Горация в его розовом домике, заглянули к Тэрлоу. Луэлла что-то разводила в фарфоровых сосудах. Гораций сочинял величайшее произведение – «Матушку-гусыню». Тэрлоу спал, как человек, который с честью выполнил свою работу. Запах алкоголя витал в комнате, как крылья ангела. Ничего не изменилось, кроме того, как выразился Гораций Поттс, что «еще одним человеком в доме стало меньше».
Инспектор скрестил копья с доктором Иннисом в гостиной. Он решил поговорить с миссис Поттс, а Иннис считал, что этого делать нельзя.
– Если вы обещаете мне не упоминать о последних событиях… – наконец сдался доктор.
– А о чем, по-вашему, я могу разговаривать с ней, как не о «последних событиях», как вы изволили выразиться? – усмехнулся инспектор.
– Миссис Поттс очень слаба. Известие о смерти второго сына убьет ее.
– Сомневаюсь в этом, доктор.
Их спор прервал приход Эллери. Иннис тут же ретировался.
– Садись, сынок, – обрадовался инспектор. – Как дела? Узнал что-нибудь?
– Нет, – Эллери вздохнул. – Я много думал о Роберте, о Маке, о жизни и смерти, о безрезультативности наших действий. О Шейле…
– Да… – протянул инспектор. В этой семье все было в порядке до тех пор, пока Тэрлоу не затеял тяжбу против Клифстаттера. Маленькая гадость привела к большой. Убийства, и два подряд! Хорошенькое начало!
– Начало? – повторил Эллери. – Ты думаешь, что может быть продолжение?