Жила-была старушка в зеленых башмаках

Вознесенская Юлия Николаевна

На форуме «тусовались» поэты различных направлений, и в том числе группа «куртуазных поэтов», к которым принадлежала Лика Казимировна. Впрочем, публиковалась она под псевдонимом (по-интернетски — «ником») Орхидея Нежная, а в качестве аватара (это такая картинка, которая помещается рядом с ником) вместо портрета у нее была помещена фотография розовой орхидеи. Стихи она писала изысканные, соответственно направлению. Например, такие:

Вдали растаяла Альгамбра,

От слез кружится голова,

Но мне уже до канделябра

Твои прощальные

слова!

Или вот еще такие:

Наш бедный сад совсем заглох,

Зарос бурьяном, снытью, пижмой.

На днях я зацепилась фижмой

За пурпурный чертополох.

Я уронила свой парик

В фонтан, но он сухим остался,

Поскольку бег струи прервался —

Иссяк питающий родник.

Подружки, Агния с Варварой, над куртуазными стихами Лики потешались вовсю, но ее это не особенно волновало: на форуме «Кастальский ключ» они пользовались неизменным успехом. Более того, Орхидею Нежную форумчане любили, к ее мнению прислушивались, с нею делились бедами и радостями. Впрочем, когда к ней обращались за советом по житейским делам, она бежала к Агнии Львовне и спрашивала у нее, запоминала ответ и затем выкладывала его на форуме.

Однажды на форуме появился новый поэт, выступивший под псевдонимом Парсифаль. Он писал рыцарские стихи.

Плащ мой вьется за спиною,

Панцирь блещет на груди.

Просишь ты: «Побудь со мною!»

Плачешь ты: «Не уходи!»

«О прекрасная маркиза, —

Мой ответ ей был суров,

Ради твоего каприза

Долг забыть я не готов».

Позвала меня идея,

Я умчался на коне.

Но росою орхидея

Тихо плачет обо мне.

Прочтя эти вирши, Лика Казимировна, она же Орхидея Нежная, тихо вскрикнула и схватилась за сердце. Потом выпила корвалолчику, успокоилась, села за клавиатуру и в очередные стихи о разлуке с вечно куда-то отъезжающим возлюбленным вставила следующие строфы:

От печали я вся холодею

И схожу потихоньку с ума:

На прощание орхидею

Я ему подарила сама!

Видно, годы еще мне терзаться,

Вспоминая свой глупый каприз:

Что бы. стоило мне догадаться

Подарить ему кипарис?

Проезжая долиной нездешней

Он, конечно, забыл про меня,

Уронив мой цветок почерневший

Под копыта родного коня.

С замиранием сердца трепещущая Орхидея выложила сии вирши на сайте. И ответ пришел незамедлительно.

В летучем войске Бодуэна

Я был и рыцарь, и пиит.

И замирала Ойкумена

От звуков песен и копыт.

Но пораженья и успехи

Чередовались у меня:

Утратил я свои доспехи,

И даже потерял коня!

Но твой подарок — орхидея

Мне одному принадлежит.

И никакого прохиндея

Рука сей дар не осквернит.

Не сохранить ни шарф, ни вымпел,

Но дар твой вечен под луной:

Я высушил цветок и выпил,

Его настой всегда со мной.

Пусть я лечу, палимый жаждой,

К очередному миражу,

Но я молекулою каждой

Тебе одной принадлежу!

Орхидея

что-то там пролепетала в ответ — и Парсифаль опять ей ответил точно в тон. И так они перекидывались изысканными стихами, словно играли в порхающий волан, и, похоже, оба этой игрой безмерно наслаждались. Но вот однажды Парсифаль намекнул — о, только намекнул! — что не худо бы им встретиться «в реале», то есть не в Интернете, а в жизни. Они могли бы, писал он, встретиться где-нибудь в городе: сходить в кафе, поговорить, почитать друг другу стихи. К этому времени уже выяснилось, что оба они живут в Петербурге: он — на набережной Невы, а она — возле Музея Арктики. Лика Казимировна заволновалась, перепуталась и кинулась за советом к подружкам.

— Ой, девочки, что же мне теперь делать?

— А что тут особенного? Назначь свиданье, сходи на него и познакомься, — сказала Агния.

— А если это совсем молодой человек? Увидит меня и станет хохотать. Мне потом будет и на форум не выйти!

— Не глупи, Лика! — засмеялась Агния. — Ну, какой современный молодой человек знает, что такое Ойкумена и кто такой король Бодуэн? Скорее всего, он твой ровесник или чуть младше.

— И может, это твоя судьба! — не без ехидцы ввернула Варвара.

— Ты, Варежка, всегда так говоришь, стоит только у меня появиться поклоннику! — обиделась Лика.

— Не говорю, а говорила. Ты вспомни, голубка моя, когда тебе последний раз назначали свиданье?

— Лет пятнадцать назад, наверное… — с лирическим вздохом сказала Лика. Варвара хмыкнула, а Лика вспыхнула: — Ах, да не помню я когда! Что ты мне все время напоминаешь о моем возрасте, Варежка? Это не великодушно! Я всего на год старше тебя!

— Да нет, ты гораздо, гораздо младше меня! Какие-то романтические игры затеваешь, поклонников заводишь, а потом пугаешься и бежишь к нам за советом. Признавайся, ты уже согласилась на свиданье?

— Согласилась… — убитым голосом сказала Лика и виновато опустила белую пушистую головку.

— Ну, так я и знала! Вот дурища… Ты что, отказать не могла?

— Мне не хотелось обижать хорошего человека…

— Она и в молодости всегда так делала: назначит свиданье, а потом струсит, — с улыбкой сказала Агния Львовна. — Ты вспомни, Варенька, сколько раз нам с тобой приходилось за нее на эти свиданья ходить и разбираться с ее ухажерами!

— И все без толку — так нам и не удалось спихнуть ее замуж. Ей всегда хватало одной романтики. А расхлебывали, между прочим, мы с тобой!

— Ой, девочки! Правильно! Это выход! Спасибо тебе, Агуня, ты настоящая подруга!

— Ты чего это «взыграла радостьми», Ангелина? — подозрительно спросила Агния Львовна.

— А ты что, не понимаешь? — усмехнулась Варвара Симеоновна. — Она хочет по старой памяти отправить на свое свиданье одну из нас — посмотреть на ее поклонника и дать ему мягкий, но решительный от ворот поворот.

— Да, Варежка, да! — прижимая руки к груди, сказала трепетная Орхидея. — Это же выход, правда, девочки?