Жилец
Шрифт:
Когда Дейзи возвращается домой — завтра? Да, завтра а не сегодня. Что ж, в любом случае это хорошо. Забавно будет ее послушать. У девочки великолепный дар подражания, а чопорная нелепая Маргарет, через слово поминающая "семейство", словно создана для того, чтобы упражнять на ней это искусство.
И ум миссис Бантинг — ее бедный, измученный ум — обратился к юному Чандлеру. Нечасто Эллен Бантинг задумывалась о любви, но задумавшись, приходила к выводу, что это смешная и нелепая штука.
Взять хотя бы Джо. Недурной собой юноша, видевший массу девушек? хорошеньких девушек,
До прошлого лета он смотрит на них равнодушно, хотя они, продувные бестии, уж конечно провожают его глазами! Сейчас Дейзи в отлучке, поэтому сегодня он наверняка не явится. И это тоже хорошо.
Миссис Бантинг села. Память вернулась, мысли хлынули устрашающим потоком. Если Джо все же придет, нужно быть готовой, чтобы все это вынести… их сБантингом разговор о Мстителе.
Она медленно выбралась из кровати, ощущая такую тяжесть в ногах и на сердце, словно много-много дней пролежала в болезни.
Мгновение она стояла прислушиваясь — прислушиваясь и дрожа, потому что в спальне было очень холодно. Для сравнительно раннего часа на Мэрилебон-Роуд было необычно много народу. Через закрытую дверь спальни и плотно зашторенные окна гостиной проникали непривычные звуки. Похоже, к месту последнего сенсационного преступленич Мстителя спешила, пешком и в экипажах, целая толпа…
Миссис Бантинг слышала, как плюхнулась на пол в холле утренняя газета, сунутая в щель почтового ящика. Тут же прозвучали быстрые и легкие шаги Бантинга, который подошел и поднял ее. Миссис Бантинг представила себе, как он возвращается в гостиную и со вздохом удовлетворения усаживается перед только что растопленным камином.
Медлительно и вяло она начала одеваться под отдаленный топот и уличный шум, который звучал все громче и неотвязней.
Когда миссис Бантинг спустилась в кухню, все там выглядело по-прежнему: не чувствовалось и едкого запаха, который она ожидала обнаружить. Вместо этого похожая на пещеру комната с белеными стенами была наполнена туманом: как заметила хозяйка, за плотно, как накануне, запертыми ставнями окна были широко распахнуты. Накануне, уходя, она оставила их закрытыми.
Свернув жгут из газеты (чему научилась в юности от одной из своих прежних хозяек), миссис Бантинг нагнулась и распахнула дверцу духовки. Да, этого она и ждала: ночью здесь пылал адский жар, а каменный пол под плитой был засыпан липкой сажей.
Миссис Бантинг достала окорок и яйца, купленные вчера на завтрак себе и мужу, поднялась в свою гостиную и сварила их на конфорке. Муж наблюдал с удивлением, но молча. Прежде миссис Бантинг никогда такого не делала.
— На кухне холодно и полно тумана, вот я и не выдержала, — пояснила она. — Сегодня приготовлю завтрак здесь.
— Вот и хорошо, Эллен, — отозвался муж ласково. — Думаю, ты совершенно права, дорогая.
Но когда пришла пора садиться за стол, жена даже не притронулась к аппетитной еде, только выпила еще чашку чаю.
— Ты не заболела, Эллен? — заботливо спросил Бантинг.
— Нет, — отрезала она, — ничего подобного. Не говори глупостей!
Сквозь закрытые окна доносился топот бегущих ног и громкий развязный смех. Под окнами сновали туда-сюда целые толпы, а вернее стада, жаждавшие побывать на месте преступления, хотя никаких следов происшедшего там уже не было и в помине!
Миссис Бантинг велела мужу запереть калитку.
— Не хватало еще, чтобы эти стервятники забрались к нам! — вскричала она со злостью. И добавила: — Развелось же бездельников, не пересчитать!
ГЛАВА XVI
Бантинг вскочил и стал беспокойно расхаживать по комнате. Он приближался к кону, рассматривал прохожих, потом возвращался к камину.
Но на месте ему не сиделось. Бросив взгляд в газету, он снова вставал.
— Хватит, наконец, мельтешить, — не выдержала жена. — Не лучше ли тебе надеть шляпу и пойти прогуляться?
Бантинг с пристыженным видом поспешил облачиться в пальто, нахлобучил шляпу и вышел.
Он говорил себе, что его интерес к жутким событиям, которые только что произошли по соседству, вполне естественен и понятен. Эллен тут совершенно неправа. А как она вела себя утром: сначала взъелась за то, что он вышел узнать, из-за чего поднялся гвалт, а потом разъярилась еще больше, когда он, вернувшись, ничего ей не сказал — а он просто боялся вывести ее из равновесия!
Тем временем миссис Бантинг заставила себя снова спуститься в кухню. В этом холодном белом помещении с низким потолком ее стало трясти от страха. И тут она сделала то, чего никогда в жизни не делала и чему даже не знала примеров: вернулась и заперла за собой кухонную дверь.
Но и в полном одиночестве и безопасности она продолжала ощущать странный леденящий ужас. Ей казалось, что рядом прячется невидимка, который попеременно то дразнит ее и осыпает насмешками, то укоряет и угрожает.
Зачем только она разрешила — нет, велела — Дейзи на два дня уехать? С Дейзи, милой, родной и ни о чем не подозревающей, ей было бы не так страшно. Рядом с девушкой она чувствовала себя сильной, как прежде. Удобно иметь в доме кого-то, с кем не только не нужно, но даже и не следует откровенничать. С Бантингом, наоборот, ее преследовало ощущение вины и стыда. Бантинг ее законный муж и, в меру своего флегматичного характера, добрый и заботливый, а она скрывает от него то, что он имеет право знать.
И тем не менее, она ни за что на свете не выдала бы Бантингу своих подозрений… переходивших в уверенность.
Наконец миссис Бантинг вернулась к двери и отперла ее. Только поднявшись в свою спальню, она почувствовала себя немного лучше.
Она с нетерпением ждала Бантинга, но в то же время без него ей было в определенном смысле легче. Ей хотелось быть к нему близко, но когда он уходил, она радовалась.
Пока миссис Бантинг стирала пыль и подметала, стараясь полностью сосредоточиться на уборке, она не переставала вновь и вновь спрашивать себя, что происходит выше этажом…