Жили-были двое
Шрифт:
— Видишь ли, — продолжал он, — с момента твоего приезда мне постоянно приходилось делать над собой усилие, чтобы оставаться спокойным. Наверное, тот разговор в гостиной, который я услышал, стал последней каплей, но сегодня… — он улыбнулся, — сегодня мне намного лучше, легче. Понимаешь? — Он смотрел на нее, умоляя понять. — Вчерашней ночью моя душа словно освободилась от чего-то, сидевшего в ней все эти годы. И я почувствовал, что нам просто необходимо поговорить.
— Мы уже разговаривали.
— Нет, мы только ругались. С тех пор, как ты приехала, мы ни разу не поговорили нормально.
Флоренс занервничала. Дуглас смотрел на нее правдивыми глазами, прямо и откровенно. Во взгляде читались мольба и какое-то глубокое чувство, которое отозвалось болью в ее душе.
Он зябко повел плечами и сунул руки в карманы ветровки.
— Как ты жила все это время, Фло? — Всякий раз, когда звучал этот вопрос, она либо лгала, либо уходила от ответа. Но теперь…
— Мне было плохо, — грустно проговорила она, — по-настоящему плохо.
Дуглас широко улыбнулся, сверкнув глазами, и вдруг, неожиданно для себя, Фло тоже улыбнулась. В конце концов, вовсе не трудно быть откровенной, стало даже легче. Как будто тоже избавилась сейчас от какой-то тяжести.
— И мне, — сказал он.
— Правда?
— Правда.
Она поколебалась.
— Ты имеешь в виду… ваш развод?
— Наш развод… — Он задумчиво вздохнул. — Нет, черт побери! Расстаться с Долли — это было счастье. Наш брак — фарс, и к тому же давняя история. Мы расстались пять лет назад.
У Флоренс даже подогнулась рука, на которую она опиралась.
— Ты хочешь сказать, что был женат только год?
— Даже меньше. А почему ты спрашиваешь? Разве тебе это интересно?
Флоренс лишь недоверчиво усмехнулась.
— Но беспокоит меня нынешняя жизнь. Я… я бросил преподавать.
— Бросил преподавать? — Флоренс все еще не могла осознать, что он развелся пять лет назад.
— Ага.
— А ты не думал просто пойти в отпуск?
— Это ничего бы не решило.
— Ты выдохся и больше не в состоянии учить студентов? — Вдруг она пожалела, что когда-то желала ему неприятностей. Как теперь выяснилось, они вовсе не утешали.
— Я был хорошим преподавателем.
— А ты и правда доктор?
— Да.
— Глава литературного департамента?
— И это так.
Это было глупо, но ее буквально раздувало от гордости за него.
— Дела шли неплохо. Наш литературный журнал начал завоевывать признание…
— Под твоим руководством?
Он снова кивнул.
— Начала осуществляться моя программа по обмену студентами. На будущий год я должен был ехать в Россию…
Флоренс уткнулась подбородком в колени и представила его в роли профессора колледжа. Он изящно одевался, и,
— Почему же ты бросил преподавать? Когда это случилось?
— В мае, как только закончился семестр. Это было одним из самых непростых решений в жизни. Мне очень нравилась работа преподавателя, но еще больше я люблю писать.
Флоренс выпрямилась. Так вот что он делает у себя в комнате!
— Я понял, что не могу писать и преподавать одновременно. И то и другое требует слишком много времени. И отважился на столь решительный шаг.
— Ты стал писать?
— Угу. Хотя бросать работу в колледже, наверное, было безумием. И теперь я или все выиграю, или все проиграю. А если проиграю, то вряд ли легко переживу поражение.
Флоренс скептически усмехнулась.
— Это не смешно, Фло. Ведь отсюда мне некуда ехать, если ничего не получится. Я весьма ограничен в средствах. Отказался от квартиры и даже продал мебель. У меня остались лишь одежда и машина. Вот почему… — он опустил голову, — мне так нужен коттедж на лето. Все дело в деньгах. И еще в тихом месте, где я мог бы спокойно писать.
Вдруг она поняла, в какой тяжелой ситуации он находится.
— Ох, Дуглас! Я же не знала. Ты должен был сказать мне.
— На самом деле не так все плохо. На самом деле… — он улыбнулся, — это даже замечательно. Наконец-то я занимаюсь тем, о чем всегда мечтал. А это самое главное для человека.
— А если я спрошу, ты ответишь, над чем ты работаешь?
— Да… Над романом. Такого ответа достаточно?
Флоренс радостно и ласково улыбнулась.
— Я могла бы и догадаться. Ты всегда был в душе писателем.
У него весело заблестели глаза.
— Нет, я только собираюсь им стать. — И оба тихо рассмеялись. — Честно говоря, раньше я не думал, что это так трудно. Один кусок идет особенно медленно. Я даже начал сомневаться, что мне вообще удастся закончить вовремя.
— Вовремя?
— Угу. У меня срок. Начало августа.
Флоренс разволновалась.
— Значит… значит ты уже договорился с издательством?
Он кивнул и снова улыбнулся.
— У меня очень хороший агент. Ее зовут Джойс Стерлинг. Она работает в агентстве Милисы Кэрсон. Ты, наверное, слышала о таком. Правда, известное?..
Флоренс медленно подняла голову.
— Это та самая Джойс, с которой ты разговаривал по телефону о водопроводчике?
— О, ты слышала? Мы обсуждали с ней один эпизод романа.