Жили-были мы с братом. Часть 3
Шрифт:
– Угловой, угловой! – радостно закричал Борис.
– Нет углового! – сказал Лешка, который стоял на воротах. Надеюсь, просто не заметил.
– Угловой! – продолжал настаивать Борис.
Руслан, ниже всех ростом, попер на него с выпяченной грудью, истерично крича:
– Ты че, не слышал? Совсем оборзел? Сейчас упадешь и не встанешь!
На моих глазах Борис стал меньше ростом. Руслан протянул к нему руки, готовясь душить.
– Падать не надо, – решил вмешаться я. – В прачечной два дня ремонт машин. Придется ходить в грязной одежде.
Руслан оглянулся на меня и расплылся в улыбке, покровительственно похлопал
– Да, ладно, я пошутил. Угловой так угловой.
Если бы не сказки, наверное, он бы не уступил.
Из-за Руслана и других ребят мне пришлось самому обращаться в медпункт. Я вбежал без стука, а там сидит малек и важно распивает чай из блюдечка, раздувая щеки, видимо, подражая бабушке.
– У меня прием, – с укором сказала Наташа.
– Ладно, займу очередь, – пробурчал я. Вышел и сел на скамейку у двери.
Посетитель скоро вышел. Видимо, ему неловко стало, что здоровый дядька ждет, когда он чаю напьется.
– Ну, что случилось? – спросила Наташа, когда я вошел.
– Я подлец. Или дурак…
– Ну, это неизлечимо.
– Я не шучу. Помнишь, я подглядел в твоей тетрадке методику «Разговор с волшебником»? Попробовал сейчас во время самоподготовки. Сказал ребятам, чтобы они написали самое заветное желание, которое может исполнить только волшебник. Они мне поверили и написали такое… Совсем не про мир во все мире и наступление коммунизма.
– Ты хочешь показать?
– Да ты что! Этого никто не должен видеть и знать.
Я мельком взглянул на две и чуть с ума не сошел. Наш улыбчивый Андрюшка написал, что ему надоело быть уродом, он хочет стать красивым. А Руслан, ну, психованный такой, он попросил оживить маму и чтобы отец перестал бить его так сильно. Дальше я не стал читать, разорвал на мелкие кусочки и сжег. Сказал, что так надо, чтобы исполнились.
– Что здесь такого? Думаешь, ко мне приходят с простудами и болями в животе?
– Так это сами приходят. А тут я вынудил. У меня нет на это права, если я не могу им помочь. Как они могут жить с такой болью?
Раскалывалась голова, и таблетка не помогла. Наташа поставила укол. Оживая, я сказал:
– Вычеркни из тетрадки эту методику. И преподавателям скажи, что она вредная.
Я не сразу смог смотреть в глаза ребятам, боялся увидеть в них вопрос: «Когда ты исполнишь наши желания»? Лучше рассказывать сказки.
Во сне мне явился мальчик. Он сидел, прислонившись спиной к стене на улице, абсолютно голый, и играл на свирели. Рядом лежала бейсболка для подаяний. Я поднял его – а на спине раны от побоев, очень глубокие, с кровью. Я закутал его в свое пальто и повел в интернат… Вот так-то.
– Пятнадцать человек на сундук мертвеца… Йо-хо-хо и бутылка рому, – пропел я, когда мои парни замерли в ожидании сказок. – Откуда это? Как, вы не знаете о приключениях мальчика Джима на пиратском Острове сокровищ?
Я открыл как бы случайно оказавшуюся книгу Стивенсона и стал читать.
На самом деле это была хитрость, чтобы передохнуть от сочинительства сказок. Придумывать их стало непросто, так как все хотели в них попасть. «Остров сокровищ» готовы были слушать до утра. На следующий день как бы случайно заглянули Кэт и Тэт – так звали подружек Катю и Таню, которые не отличались образцовым поведением. За ними пришли другие девочки из соседней
Чтобы немного утешить ребят, я рассказал про то, как в школьные годы мои подшефные малыши хотели переделать Шекспира, чтобы Ромео и Джульетта не умирали.
– А давайте мы тоже переделаем, – предложила тихоня Вера.
Эта странная девочка с большими глазами и нетипичной для интерната длинной косой, появилась недавно. Ее родители развелись, в новой маминой семье родился ребенок, и девочка-подросток стала обузой. Говорят, она сама пришла в инспекцию по делам несовершеннолетних и попросилась в интернат.
Вера была объектом насмешек, особенно у девчонок, кто-то даже по привычке хихикнул сейчас, но поддержки не было.
– Кто с кем у нас будет враждовать? – деловито спросил стриженый Боря.
– Разве некому? – неожиданно и ехидно проявился Лешка. Вера попросила, чуть не плача:
– Давайте думать, как их спасти.
– Давайте, только завтра, – пришлось вмешаться мне,
– а то раньше меня уволят за нарушение режима.
Следующим вечером вместо чтения мы придумывали
«Сцены из жизни Ромео и Джульетты, не написанные Шекспиром».
Ехидная реплика Лешки насчет вражды была неслучайной. Школу и интернат мы объединили, уговорили горком комсомола разрешить создать сводную пионерскую дружину. Однако две части ее с недоверием относились друг к другу, и я не знал, как быть. Провести пионерский сбор о дружбе? Наверное, бесполезно. Даже Вадим Николаевич разводил руками, как бы говоря: думай сам.
Я устроил игру «Ворованный флаг», в которой участвовали две смешанные команды по 20 человек от интерната и школы. Одну возглавлял Толян, другую четырнадцатилетний Сережа Кухмистров, очень популярный среди «англичан». Каждая команда должна была организовать оборону своего флага и проникновение за флагом противника, который охранял часовой. Если с тебя срывали нашитые на куртках погоны, ты убит.
С погодой повезло. Был небольшой морозец, без ветра.
Лес без больших сугробов. Игра началась. Толян повел своих в лобовую атаку. Сережа, верно оценив противника, оставил усиленную защиту, а нападающих разбил на две группы.
Одна с шумом изображала нападение с правого фланга, оттянув туда все силы. В это время небольшая группа проникла с левого фланга и захватила практически беззащитный флаг. Когда трое ребят висели на Толяне, пытаясь дотянуться до погон, раздался радостный крик:
Конец ознакомительного фрагмента.