Жили-были(Русские народные сказки о боге, черте, и попе, и хитроватом мужике)
Шрифт:
Солдат думает: «У моих братьев есть ребятки: эдак, пожалуй, она их уморит!» Вышел и говорит Смерти: «Ступай опять по тем же лесам и целых три года точи самые малые дубки». — «За что господь меня мучает!» — заплакала Смерть и пошла по лесам, три года глодала самые что ни есть малые дубки; а как изошло время — идет опять к богу, едва ноги передвигает: «Ну, теперь хоть подерусь с солдатом, а сама дойду до господа! За что так девять лет он меня наказывает?»
Солдат увидал Смерть и окликает: «Куда идешь?» Смерть молчит, лезет на крыльцо. Солдат ухватил ее за шиворот, не
Смерть упала в ноги: «Господи, за что на меня прогневался? Мучилась я целых девять лет: все по лесам таскалась, три года точила старые дубы, три года молодые дубы, а три года глодала самые малые дубки… еле ноги таскаю!» — «Это все ты!»— сказал господь солдату. «Виноват, господи!» — «Ну, ступай же, за это носи девять лет Смерть на закортышках».
Засела Смерть на солдата верхом. Солдат — делать нечего, повез ее на себе; вез-вез — и уморился; вытащил рог с табаком и стал нюхать. Смерть увидала, что солдат нюхает, и говорит ему: «Служивый, дай и мне понюхать табачку». — «Вот те на! Полезай в рожок да и нюхай сколько душе угодно!» — «Ну, открой-ка свой рожок!»
Солдат открыл, и только Смерть туда влезла — он в ту же минуту закрыл рожок и заткнул его за голенище. Пришел опять на старое место и стал на часы. Увидал его господь и спрашивает: «А Смерть где?» — «Со мною». — «Где с тобою?» — «Нет, господи, не покажу, пока девять лет не выйдет; шутка ли ее носить на закортышках! Ведь она не легка!» — «Покажи, я тебя прощаю!»
Солдат вытащил рожок и только открыл его, Смерть тотчас села ему на плечи. «Слезай, коли не сумела ездить», — сказал господь. Смерть слезла. «Умори же теперь солдата!» — приказал ей господь и пошел куда знал.
«Ну, солдат! — говорит Смерть. — Слышал: тебя господь велел уморить!» — «Что ж, надо когда-нибудь умирать! Дай только мне исправиться!» — «Ну, исправься!»
Солдат надел чистое белье и притащил гроб. «Готов?» — спрашивает Смерть. «Совсем готов!» — «Ну, ложись в гроб!» Солдат лег спиной кверху. «Не так!» — говорит Смерть. «А как же?» — спрашивает солдат и улегся на бок. «Да все не так!» — «На тебя умереть — и то не угодишь!» — и улегся на другой бок. «Ах, какой ты, право! Разве не видал, как умирают?» — «То-то и есть, что не видал!» — «Пусти, я тебе покажу!»
Солдат выскочил из гроба, а Смерть легла на его место. Тут солдат ухватил крышку, накрыл поскорее гроб и наколотил на него железные обручи — сейчас же поднял гроб на плечи и стащил в реку. Стащил в реку, воротился на прежнее место и стал на часы. Господь увидал его и спрашивает: «Где же Смерть?» — «Я пустил ее в реку».
Господь глянул — а она далеко плывет по воде. Выпустил ее на волю: «Что ж ты солдата не уморила?» — «Вишь, он какой хитрый! С ним ничего не сделаешь!» — «Да ты с ним долго не разговаривай; пойди и умори его!»
Смерть пошла и уморила солдата.
Солдат на том свете
В былое время солдаты служили по двадцать пять лет. Уходил из дому молодой солдат, приходил старый. Но за двадцать пять лет солдат кое- чему учился.
Получил он документы, двадцать пять копеек и старую-престарую сумку, только бросить ее. Надел ее на себя, положил в свой ранец пару белья и направился в путь-дорогу. Идет день, идет два, идет три — все деньги израсходовал. Что эти деньги — купил табаку, мыльца, и все! «Что, — думает, — теперь делать?» До дома еще далеко. Думал, думал солдат: «Живой человек не пропадет, пойду потихоньку». Где кусочек выпросит, где что и идет неделю, идет вторую.
И вот приходит в одно село, заходит в одну избушку. Там старик со старушкой. Он говорит: «Дедушка, пусти меня, пожалуйста, переночевать!» — «Ох, — говорит старик, — пожалуйста, пожалуйста, родной, ночуй».
Солдат снял сумку, ранец и сел побеседовать со стариком и старухой; поужинали, и он лег на полатях. А старик проснулся ночью и вздумалось ему посмотреть, что у солдата есть в сумке и ранце. Открывает ранец, смотрит — пустой. «Хм, чем же он, — думает, — питается?» Стал открывать пустую сумку. И как только он ее открыл, откуда ни возьмись — выскочил чертенок! «Что, — говорит, — тебе, старик, нужно меня беспокоить? Меня хозяин не беспокоит, идет сколько дней, сколько недель, а ты, — говорит, — какой нашелся, беспокоишь меня!»
Старик прикрыл сумку, лег спать; творит молитву. Дескать, что такое, господи, солдат с чертом знается!
Утром просыпается солдат, встает, умывается, по обыкновению, молится богу. Старик смотрит, что солдат по-христиански молится, спрашивает: «Солдат!» — «Что, дедушка?» — «У тебя что в сумке?» — «Ничего, — говорит, — дедушка. Сумка у меня пустая». — «Ох, врешь, солдат, у тебя в сумке черт!» — «Ну, это тебе только померещилось!» — «Не знаю, но я точно видел черта».
Тут старуха напекла блинов, посадила солдата. Он покушал, надел на себя сумку и отправился в путь. Прошел день, и вот настигла его ночь. Он уж не стал заходить в деревню, а остался ночевать в лесу и вздумал открыть сумку, убедиться, правда ли в ней черт.
Открыл сумку, выскочил чертенок и говорит: «Ну, солдат, ты — мой хозяин, а я твой слуга! Что тебе сейчас желательно?» Солдат говорит: «Принеси мне покушать что-нибудь!»
Чертенок сейчас же, как пуля, бросился в деревню достал ему хлеба, достал мяса, чугунок, ложку, весь припас. Солдат живо костер разложил, начинает варить мясо. Сварилось мясо, он говорит: «Ну, чертенок, кушай!» Сел чертенок, покушал с солдатом. Солдат сумку открыл, чертенок залез, он ее закрыл и лег спать.
Утром рано-прерано открывает солдат сумку, выскочил оттуда чертенок. «Что тебе угодно, солдат?» — «Слушай, — говорит, — чертенок, я умаялся идти пешком, мне надо коня». — «Хорошо, — говорит, — сейчас будет конь».