Шрифт:
Город N
Это был город, где отдавал жаром потускневший мрамор местного парка, где ещё били фонтаны, покрывая асфальт плесневелой коркой сырости, где рынок поглощал и выбрасывал грязь, а живая масса толпы толкалась и кипела.
Закат бродил по крышам домов, щедро заливая шифер солнечной кровью. А где-то со стороны востока, над макушками елей и гордо возвышающейся гостиницы, виднелся остро-голубой серп месяца.
Тогда это был город, где почти все светофоры работали исправно, перемигиваясь зелёно-красными глазами, и невдалеке шумели по рельсам длинные поезда.
По
Дымили работающие заводы с грязными запотевшими окнами и колючей проволокой на кирпичных заборах.
Повороты дорог открывали здесь всё что угодно: одноэтажное похоронное бюро оптимистично зелёного цвета, больницу с цветущими яблоневыми садами или «Рюмочную» с повседневными беспамятными телами под вывеской.
Город жил – ничего не строилось, но ничего и не рушилось. И была уверенность, что завтра на рынке скопится такая же толпа, столько же грязи выльется оттуда под вечер. И не сменится за прилавком ни один продавец, не включится позже или раньше обычного свет в чьём-то окне. Разве что кто-то неожиданно умрёт.
Но с годами уверенность проходила, оставляя горький металлический осадок в душе.
И тогда начали рушить здания. И начали умирать люди.
Солнце по-прежнему освещало своим ясным ликом мир по утрам, но уже почти никто на него не смотрел.
И разрывались старые могилы, и клались новые тела, и разъезжались живые, и страшно было смотреть на разлуки. И рыночная грязь смешалась с чистой некогда кровью, и стала грязной кровь. И не прилетали больше снегири зимой, и горели поля, и «…разверзлись все источники великой бездны…» 1 .
1
Быт.7:11
Сказка в синих тонах
Убийца умер уже давно. Гораздо раньше, чем это можно было когда-либо даже предположить. Он уже наверняка сгнил в земле и насквозь покрылся червями. В буквальном смысле насквозь. Поэтому он никак, ну никак не мог только что пройти мимо него на улице.
Он стоял в нерешительности, тревожно глядя вслед высокому прохожему, продолжавшему свой неверный алкогольный вечерний путь домой. Наверное, домой. Куда, в могилу?
Брось! Какие могилы? Это обычный местный алкаш. Просто похожий. До ужаса похожий на старого соседа-убийцу, до сухости в горле и дрожи в ногах. Может, его брат? Тоже умерший в прошлом году? Нет, просто похожий.
Он стоял посреди узкой асфальтированной вечерней дороги, дрожал всем телом и не знал, как такими трясущимися руками можно достать пачку сигарет из кармана.
Попытался успокоиться.
Как?
Огляделся.
С правой стороны распластался, словно старая шлюха, бывший сад. Грязный, старый, страшный, таивший в себе такие воспоминания и такое количество насилия, что только от трети всего случившегося здесь перехватывало дыхание. А случалось это, как обычно, во всех подробностях, и по-прежнему стройные берёзы цвета зебр смаковали в сладко-смолистых стволах самые кровавые детали.
Слева
Это был просто прохожий.
Он, наконец, достал сигареты и нервно закурил. В голове терпкий дым отозвался новым слоем воспоминаний и подробностей.
Этот убийца убивал. За деньги. Прославился на всю округу и прилегающие к ней своим мастерством. А он помнил ещё даже то время, когда убийца убивал не за наличные. А так – за интерес, жажду крови и… славу. Он помнил его первое убийство, которому, по воле случая, стал свидетелем. Именно из-за этого все последующие годы убийца убивал с его именем на устах, обещая отправить на тот свет, умереть только после него – боялся, что тот расколется. А потом убийца спился, и обещания пошли прахом. За три года постаревший от алкоголя и какого-то, одному ему известного, фантастического отчаяния, убийца усох и перестал быть угрозой и кумиром для всей округи и прилегающих к ней. Ещё через год он умер. Выносили в массивном чёрном гробу, а сзади тащили такую тяжёлую крышку, что, казалось, её изготовили на заказ, чтоб убийца точно не выбрался из своего нового узкого «дома».
А теперь он только что прошёл мимо него и улыбнулся. Оскалился. Нет, все-таки улыбнулся. Неважно.
Он умер.
А это тогда был кто?
Сигарета догорела и больно обожгла палец.
Да ну и хрен с ним! Хоть бы он из могилы вылез – наверняка у него есть для этого более важные цели, нежели исполнение старых обещаний.
А всё-таки что, если убийца пришёл за ним?
Ночью он так и не смог уснуть. Вертелся, вертелся в холодной постели, в итоге, встал и вышел во двор.
Полночь горела яркими звездами, чужие галактики кружились в вечном водовороте вселенной.
Какого хрена он выперся сюда? Один чёрт: ночь, темно, никого вокруг за километр.
Одна серебряная звезда задрожала и упала с неба точно за крышу соседнего дома, откуда секундой позже потянулся тонкий серый звёздный дымок.
Звезда упала.
Такое здесь часто бывает. Ещё в детстве, когда они были совсем маленькими, он помнил, как с друзьями караулил и находил упавшие звёзды. Звёзды были хрупкие и блестящие. И всегда таяли до того, как кто-нибудь смог бы взять их в руки.
Он затянулся сигаретой и пошёл вдоль старого родного дома. Светло-синие кирпичи при прикосновении казались горячими, они ещё хранили дневную жару в своих синих кирпичных сердцах.
Шорох в кустах заставил его остановиться.
Пусто.
Но что-то же там есть, если кусты только что шевелились.
Пусто.
Не может такого быть. Они двигались. Точно. Совсем чуть-чуть, словно бы кто-то не хотел, чтобы его обнаружили.
Кот?
Вряд ли.
Собака?
Возможно, но…
Он сделал вид, будто бы забыл о движении и засмотрелся на небо. Ещё одна большая (на этот раз красная) звезда качнулась и упала куда-то за город, скрывшись от глаз в густой тени берёз.