Жирное на ночь (не) вредно
Шрифт:
Оглядываясь по сторонам, будто за мной гонятся, торопливо скрылась в подъезде и только после этого перевела дух.
Я планировал быстро переодеться и надеялась, что Жени нет дома. Хотелось его проучить и заставить волноваться. Да и просто сбежать от разговора. Я боялась услышать правду. Зачем он взял отпуск на неделю? Почему мне не сказал об этом? Где он был всю ночь? От одних только предположений сердце замирало, а что будет, если они подтвердятся – страшно представить.
Замерев перед квартирой, я собралась с духом и вставила ключ в
Сильно удивившись, осторожно заглянула в прихожую и наткнулась на Женю.
– Что происходит? – растерялась я, когда увидела чемодан в его руке. При моем появлении он поменялся в лице. Было очевидно, что Женя хотел избежать нашей встречи.
– Вот только не ори. Иначе уйду без объяснений, – скривился, но все-таки ответил.
– Слушаю, – я так и осталась стоять в дверном проеме, позабыв обо всем на свете. В предчувствии нехороших новостей на глазах навернулись слезы.
– Еще вчера я сомневался в своем решении, но ты сегодня убедила меня, что так будет лучше для нас обоих, – Женя говорил медленно, тщательно подбирая слова. – Поживешь одна. Разберешься в себе, может, здоровьем, наконец-то, займешься.
– Ты меня бросаешь?! – мой голос дрожал. Хотелось ревом реветь, но не дать ему уйти. – Бросаешь? Когда мне как никогда нужна твоя поддержка? – упрек все же сорвался с моих уст.
– Моя поддержка делает только хуже. А так ты, может быть, все осознаешь и зашевелишься.
– Не поступай так со мной. Прошу, – я готова была заскулить, наплевав на гордость.
– Да пойми же ты, наконец, я не могу больше так. На тебя ведь невозможно повлиять. Поддержка тебе не помогла, и, когда я стал отстраняться, это на тебя тоже не подействовало. Ты упорно продолжаешь не замечать проблемы. С меня хватит! Я устал! Мне тридцать лет! Я хочу детей! А от тебя их не дождешься!
– Ты уходишь к другой? – вздрогнув как от пощечины, задала самый страшный вопрос, но ответа не последовало.
Больше не говоря ни слова, Женя отодвинул меня в сторонку и ушел, прихватив чемодан, а я так и стояла в дверях и смотрела ему вслед.
Слезы рекой текли по щекам, нос быстро заложило и стало нечем дышать.
Через какое-то время я все же заставила себя закрыть двери и пойти умыться. Затем я нашла старый телефон, вставила туда сим карту и позвонила Тамаре.
– Ну, наконец-то. Ты куда пропала? Полчаса до тебя дозвониться не могла, – с ходу начала она.
– Том, – я не сдержалась и заплакала в голос.
– Боже, Алена! Что случилось? – растерялась подруга.
– Напиши пожалуйста за меня заявление на отпуск. Ты же умеешь подпись мою ставить, – попросила, продолжая рыдать.
– Но Иваныч не подпишет, ты же знаешь.
– Ну тогда без содержания, по семейным обстоятельствам. А если он откажет, то на увольнение и забери трудовую книжку. Все равно не приду на работу.
– Ты мне объяснишь, наконец-то, или нет, что случилось? – чтобы достучаться до меня, Тамара повысила
– Сейчас не могу спокойно об этом говорить. Сделаешь то, о чем я тебя прошу?
– Ладно. Что-нибудь придумаю.
– Спасибо, подруга. Я тебе позже перезвоню, – завершив звонок, я долго сидела и бездумно смотрела перед собой.
После Жениного поступка мой мир рухнул. Меня терзали боль, обида и отчаяние. Я предпочла закрыться дома и почти три дня проревела без остановки, прерываясь только на сон.
На четвертый день слезы закончились, а в душе стало пусто. Десять лет брака прошли впустую, и я осталась у разбитого корыта. Жирная, никому ненужная баба.
Мама умерла пять лет назад, а с папой я редко общаюсь. Он ушел из семьи, когда я была еще маленькая. Вот и получается, что никого у меня теперь нет.
За три дня, что я была не в себе, даже не заметила, какой бардак устроила. Или это Женя все перевернул, когда вещи собирал.
При одном воспоминании о нем снова хотелось реветь, и, чтобы отвлечься, я принялась наводить порядок. Собрала разбросанные вещи. Поменяла постельное белье, чтобы мужем даже и не пахло. Пропылесосила и пошла ставить стирку.
Отбирая светлые вещи, наткнулась на брюки, заляпанные маслом от пирожка с картошкой. От вида жирного пятна в памяти всплыла встреча с бабушкой – божьим одуванчиком. В этот момент я пожалела о том, что выбросила ее визитку.
Глава 4
Закинув грязную одежду в стиральную машинку, я ненадолго задумалась. Затем глянула на часы. Время почти девять часов вечера. Куда-то идти уже поздно, но меня будто тянуло в тот парк, на скамейку, где я обедала четыре дня назад.
Решив не горячиться, с начала полезла в интернет. Открыв главную страницу яндекса, поставила курсор на поисковую строку. Что писать? Какое там было название санатория? Что-то связанное с едой или фигурой. Маковая росинка? Нет. Стройная, как осинка? Тоже не то.
Испробовав все варианты и даже открыв полный список санаториев нашего города, я не нашла ни одного подходящего. Если верить глобальной сети, то у нас вообще нет учреждений, где помогают людям с ожирением.
Больше не думая ни минуты, я быстро собралась и побежала на автобусную остановку. В тот день урна, в которую я выбросила визитку, была практически пустой и оставалась надежда, что ее до сих пор не почистили.
Четыре остановки и пятнадцать минут до центра и десять минут пешком до парка я боялась, что не найду заветную ламинированную карточку.
Любимая скамейка была занята влюбленной парочкой, пришлось занять соседнюю и сделать вид будто кого-то жду.
Мое появление спугнуло целующуюся пару, и они предпочли найти себе более уединенное место.
Убедившись в том, что поблизости нет свидетелей моего будущего позора, я как ненормальная бросилась к урне, и каково было мое разочарование, когда она оказалась пустая.