Жить, чтобы любить
Шрифт:
– Ты только делаешь мне еще хуже. Пожалуйста, уходи, – попыталась я загородить своим телом от него комнату.
– В понедельник я сам отвезу тебя в школу. И ты мне все по дороге расскажешь, – не сдавался он.
– Хорошо. Только поскорей уходи, – в очередной раз попросила я.
Наконец Эван внял моим мольбам и немного отодвинулся от окна. Он явно колебался, не решаясь предпринять что-то еще, но я быстро закрыла окно и опустила жалюзи.
А потом вернулась в свой разрушенный мир и встала на колени среди обломков. Я слышала, как Кэрол сказала, что скоро вернется, значит плакать было некогда. Мне не хотелось выкидывать обрывки
Затем, как автомат, выполнила всю положенную мне работу по дому. А потом, совершенно опустошенная, вернулась к себе в комнату. Села на пол, прислонившись спиной к кровати, и уставилась невидящими глазами в пустоту перед собой. Оцепенение хоть как-то помогало заглушить боль в груди.
Если раньше я все же не позволяла себе в этом признаться, то теперь уже не сомневалась, что ненавижу Кэрол всеми фибрами души. Стиснув зубы, я попыталась сдержать рвущийся из груди крик. Чтобы не давать воли бушующим в душе чувствам, я изо всех сил вонзила ногти в ладонь. Но ничего не получилось: я упала на пол и зашлась в судорожных рыданиях. В своей дикой злобе она посягнула на мое единственное святилище, и я корчилась от осознания собственного бессилия, ведь еще немного – и она меня уничтожит. Хватит ли у меня сил ей помешать? Внезапно я поняла, что оставшиеся шестьсот девять дней равносильны для меня пожизненному заключению. Смогу ли я себя узнать, когда наконец дождусь долгожданного освобождения?
Я забралась в шкаф и набрала Сарин номер.
– Эм? Ты в порядке? – выдохнула Сара.
– Да, у меня все хорошо, – прошептала я.
– У тебя такой грустный голос. Что она с тобой сделала?
– Сейчас я не могу об этом говорить. Звоню тебе, потому что обещала.
– Утром приезжал Эван. – (Я не ответила.) – Он жутко расстроен, интересовался, что случилось. Спрашивал, не пострадала ли ты. Буквально наорал на меня, требуя все рассказать. Я, конечно, ни гу-гу, честное слово, но он настаивает на том, чтобы самому заехать за тобой в понедельник. Вот, хочу тебя предупредить. Но если ты вдруг захочешь поехать со мной, я на всякий случай буду поблизости.
– Нет, все нормально, – промямлила я.
Рано или поздно мне все равно придется с ним встретиться.
– Эмма, я, конечно, не знаю, что тебе устроили дома, но мне очень тебя жаль.
– Увидимся в понедельник, – сказала я и повесила трубку.
Весь день я, не вылезая, просидела в своей комнате и только несколько раз украдкой пробиралась в туалет. Из столовой до меня доносился гул голосов и детский смех. Потом я услышала звук телевизора, а вскоре после этого раздался стук в дверь. На пороге стояла Кэрол.
– Мы с твоим дядей хотели бы с тобой поговорить, – заявила она, развернулась и ушла прочь.
Оторвавшись от раскрытого учебника химии, я посмотрела ей вслед. Затем встала из-за письменного стола и позволила ногам отнести мою неодушевленную оболочку на кухню.
Кэрол с Джорджем уже поджидали меня возле барной стойки. В глазах Джорджа затаилась печаль, а глаза Кэрол, напротив, светились злобной радостью.
– Мы с твоим дядей хотим донести до твоего сведения, что ты нас сильно расстроила своим безобразным поступком. И нам очень жаль, что ты не чувствуешь себя счастливой в нашем доме, несмотря на все наши старания обеспечить тебя всем необходимым. Ведь тебе никто не мешал заниматься спортом или состоять в различных клубах. Нам казалось, что мы всегда шли тебе навстречу. Поэтому, по моему твердому убеждению, тебя следует до конца года лишить
– Да, – ответила я.
– Твое безответственное поведение ранило твоего дядю в самое сердце, поэтому следующие несколько недель, пока не найдешь, как заслужить прощение, старайся не попадаться нам на глаза. Но никто не собирается освобождать тебя от домашних обязанностей, и тебе по-прежнему придется мыть посуду после того, как мы пообедаем. Твоя тарелка будет ждать тебя на кухонном столе. В остальное время будешь сидеть у себя в комнате. Я понятно объяснила?
– Да.
– А теперь, ты ничего не хочешь сказать своему дяде? Ну?
Она сложила губы куриной гузкой, стараясь сдержать торжествующую ухмылку. Меня передернуло от отвращения, но я поспешила натянуть на себя маску покорности.
– Прости, что ты так расстроился, – прошептала я.
И сейчас я вовсе не кривила душой, хотя в результате и не извинилась за то, чего не делала. Он только молча кивнул в знак того, что принимает мои извинения.
Весь уик-энд я безвылазно просидела у себя в комнате. На самом деле лучше уж так, чем постоянно видеть Кэрол. И у меня было время подумать, что сказать тренеру по баскетболу и учителям. Правда, ничего путного, кроме расплывчатого объяснения насчет неотложных дел дома, в голову не пришло. Но я очень надеялась, что удастся обойтись без лишних расспросов.
Однако я просто была не в состоянии думать об Эване и о предстоящем в понедельник объяснении. Каждый раз при мысли о том, невольным свидетелем чего ему пришлось стать, мне хотелось умереть. Ему удалось ненароком заглянуть в мой домашний ад, и я не знала, какими глазами он посмотрит на меня в понедельник.
Глава 23
Молчание
Я сидела тихо, как мышка, рядом с Эваном. И не осмеливалась даже взглянуть в его сторону.
Только свернув с нашей улицы, Эван наконец спросил:
– Ну как ты?
– Униженная и раздавленная.
Он помолчал пару минут, а затем задал следующий вопрос:
– Ты не очень злишься на меня за то, что я к тебе наведался?
– Лучше бы ты этого не делал, – честно призналась я.
– Ну что, так и не скажешь мне, что случилось?
– Не могу. Ты видел более чем достаточно.
Он снова заехал на парковку возле аптеки и остановил машину.
– Эван. Я действительно не хочу об этом говорить, – твердо сказала я, набравшись мужества наконец повернуться к нему.