Жить и сгореть в Калифорнии
Шрифт:
Можно сказать, что Джек любит собак. А вот людей он любит не слишком.
Девятнадцать лет (семь — в шерифской службе, двенадцать — в страховой компании), в течение которых он разбирался с разными несчастными случаями, убедили его, что люди способны, считай, на все. На воровство, на обман, на убийство и кидание мусора. Собаки, те, по крайней мере, имеют совесть и куда как порядочнее.
Собака пряталась за низко свесившимися ветвями джакарандового дерева. Это оказалась комнатная собачонка — одни глаза и звонкий лай,
— Эй, щен, — ласково говорит Джек, — все в порядке.
Насчет порядка это он, конечно, загнул, но в таких случаях и соврать не грех.
Но собака не обижается на него за эту ложь. Она счастлива уже тем, что видит человека, слышит участливый голос. Она выходит из своего укрытия и начинает обнюхивать его руку, словно желая узнать, кто он такой и каковы его намерения.
— Как тебя зовут?
Будто собака может ответить, думает Джек.
— Лео, — раздается вдруг голос, и Джек чуть ли не выпрыгивает из своего дурацкого комбинезона.
Подняв взгляд, он видит за оградой пожилого джентльмена. На плече у него сидит попугай.
— Лео, — повторяет попугай.
Лео теперь виляет хвостом.
Таков способ, каким эта собачья мелочь добывает себе пропитание.
— Пойдем, Лео, — говорит Джек. — Хороший, хороший пес.
Подняв Лео, он сует его под мышку и, почесывая его между ушами, направляется к ограде.
Он чувствует, как дрожит Лео.
Говорят, что домашние животные бывают похожи на своих хозяев, а может, наоборот. Джек всегда считал, что это относится только к собакам, но теперь он видит явное сходство пожилого джентльмена и его попугая. У обоих имеются клювы: у попугая — как тому и положено, но и нос пожилого джентльмена — вылитый попугайский клюв. Мужчина и птица похожи на межвидовых сиамских близнецов, если не считать окраски, потому что попугай зеленый с вкраплением ярко-красных и желтых пятен, а пожилой джентльмен — почти белый.
У него белые волосы, белая рубашка и белые слаксы. Его туфель из-за ограды не видно, но Джек готов биться об заклад, что и они белого цвета.
— Я Говард Мейснер, — говорит старикан. — А вы, должно быть, к нам с Марса.
— Считай, в точку попали, — говорит Джек и протягивает для рукопожатия левую руку, так как под правой у него — Лео. — Джек Уэйд из «Жизнь и пожар в Калифорнии».
— Это Элиот.
Попугай то есть.
Тот подхватывает:
— Элиот, Элиот…
— Красивая птичка, — говорит Джек.
— Красивая птичка, красивая птичка…
Видно, он не раз слышал эти слова.
— Жалость какая с Памелой, — говорит Мейснер. — Я видел носилки с ней.
— Угу.
Взгляд Мейснера становится водянистым.
Он тянет руку из-за ограды, чтобы погладить Лео.
— Молодец, Лео. Сделал что смог.
Джек смотрит
Мейснер поясняет:
— Меня разбудил лай Лео. Я выглянул в окно, увидел пламя и набрал девять-один-один.
— В котором часу это было?
— В четыре сорок четыре.
— Вы удивительно точны, мистер Мейснер.
— Часы с цифровым табло, — говорит Мейснер. — А такое запоминается. Я сразу же позвонил. Но оказалось, что поздно.
— Сделали что смогли.
— Наверно, Памела вышла, думаю, потому что Лео во дворе.
— Лео был во дворе?
— Да.
— Он лаял со двора?
— Да.
— Вы уверены в этом, мистер Мейснер?
— Красивая птичка, красивая птичка.
Мейснер кивает.
— Я увидел стоящего Лео. Он стоял и лаял на дом. Я решил, что Памела…
— Лео часто ночует во дворе? — спрашивает Джек.
— Нет, нет, — решительно говорит Мейснер, словно в ответ на что-то несуразное.
Джек спохватывается, что задал глупый вопрос — кто оставит ночевать во дворе такую маленькую собачку? Ведь сколько он видел объявлений о пропаже мелких собак и кошек, а если вспомнить, что вокруг бродят койоты, то понятна вся бессмысленность подобных объявлений.
— Койоты, — говорит Джек.
— Конечно.
— Вы видели пламя, мистер Мейснер? — спрашивает Джек.
Мейснер кивает.
— Какого цвета оно было? — спрашивает Джек.
— Красного.
— Кирпично-красного, ярко-красного, алого, вишневого?
Мейснер на секунду задумывается, потом произносит:
— Кроваво-красного. Вот так можно это описать.
— Ну а дым?
Здесь обошлось без вопросов и без колебаний.
— Черный.
— Мистер Мейснер, — спрашивает Джек, — вам известно местонахождение других членов семьи?
— Вчера вечером дети должны были ночевать у Ники — его очередь.
— Они в разводе?
— Неофициально, — говорит мистер Мейснер. — Ники теперь переехал к матери.
— А где она…
— В Монарк-Бэй, — говорит мистер Мейснер. — Я сообщил это полицейским, чтобы они могли известить.
А Бентли, думает Джек, сказал, что детей еще ищут…
— Жалко мне ребятишек, — говорит Мейснер и вздыхает. Вздыхает по-стариковски, вздохом много чего повидавшего человека. — Туда-сюда. Как шахматные фигурки.
— Я понимаю вас, — говорит Джек. — Что ж, спасибо вам, мистер Мейснер.
— Говард.
— Говард, — повторяет Джек. И спрашивает: — А почему они развелись, не знаете причину развода?
— Это из-за Памелы, — сокрушенно говорит Мейснер. — Пила очень.
Вот оно что оказывается, думает Джек, провожая взглядом удаляющегося Мейснера. Памела Вэйл освободилась на время от детей, ну и напилась. В какой-то момент выпустила Лео на прогулку, потом забыла, что он во дворе, и забралась в постель с бутылкой и сигаретами.