Жить или... Нежить?
Шрифт:
— Ну ты тут как? Скучала? — тараторила она. — А там такое было! Расскажу, закачаешься! И меня это… В общем, к тебе приставили в качестве охраны. И Валерку. В школу ходить не надо. Разрешили экстерном сдать в конце года. Это как домашнее обучение. Клёво же?!
Я даже рта не успела открыть, чтобы ответить, как она снова принялась болтать, но на этот раз акцентируя внимание на моей бабуле:
— Неподалеку лес видела. Там грибы есть? А ягоды? А дикие звери водятся? А…
Та хоть плечами неопределенно пожать успела в ответ на нескончаемый словесный поток.
— Ну вот и проверим, — продолжала распинаться
Я непонимающе уставилась на помогающего разгружать машину Валеру. Что с ними должно было случиться, чтобы вечно спокойная и уравновешенная Рита превратилась в балаболку? Она и сейчас что-то кому-то рассказывала, спрашивала о чем-то снова и снова не дожидаясь ответа, правда при этом принялась помогать ребятам с разгрузкой. Тараторит и тараторит. Странно. Обычно молчит, а тут такое…
Товарищ лишь щекой нервно дёрнул в ответ. Мол, потом как-нибудь, не сейчас.
— Ой! — глянув в сторону дома, спохватилась я, вспомнив про суп на огне.
— Не суетись ещё и ты. Лена на кухне, — успокоила, как всегда угадавшая мои мысли бабушка. — А девочке надо эмоции выплеснуть. Контроль у неё на высоте, но… Ей ещё учиться и учиться…
Вот и кончилась моя мечта о спокойной жизни в новом месте. Как я наивно радовалась, что устроилась на работу. Думала рано или поздно повезет и по специальности перейти…
— Ну вот с чего ты взялась киснуть? — воспользовавшись тем, что мы остались в уединении, поинтересовалась на ухо Антонина Ивановна. — Ты рвалась на работу, боясь что Игорь не потянет обеспечение семьи. Пропитание, найм жилья, одежда… Так?
В воздухе так и повисло недосказанное: "У тебя теперь есть я!"
— Так, — пристыженно согласилась я.
— Дальше сама додумаешь? — задала сугубо риторический вопрос бабушка и с чувством выполненного долга направилась ко входу в дом.
А я, присела на невесть откуда появившиеся трёхместные качели, какие в парках ставят, и наблюдала как носятся от машины к дому Игорь, Валера, Рита. Они видимо ещё раз посетили подземелье и проредили тамошние продовольственные запасы. Если вытащат оттуда всё, то тут весь поселок сможет несколько десятилетий питаться, пополняя рацион только свежими фруктами, овощами, молочными продуктами и хлебом.
Кстати, да, жилищного вопроса больше нет, продовольственные запасы на одну семью слишком велики даже. Остаётся только одежда. Только если я безвылазно тут сидеть буду, то зачем она мне? И в любом случае уж на это Игорь точно сумеет заработать игрою на гитаре.
— Очищай голову от лишних мыслей, — произнесла незаметно подкравшаяся Лена.
Я удивлённо уставилась на неё. Ладно бы бабушка такое сказала, но она?!
— Это тебе Антонина Ивановна просила передать и это, — пояснила она, и, протянула мне теплый плед.
Пока я укутывалась, Лена устроилась рядом.
— Знаешь, ещё вчера никакой определенности не было, но я жила и надеялась на чудо.
— А сегодня оно случилось, — улыбнулась я искренне радуясь за женщину.
— Радоваться бы, — вздохнула она.
— Ты не рада? — моему удивлению небыло предела.
— Рада. Наверное… — неуверенно буркнула она и отвернулась.
Какое-то время сидели молча. В душу лезть не хотелось.
— Понимаешь… Я жила прежде как-то по инерции. Плыла по течению. Потом этот случай подземелье всё изменил. Впервые в жизни у меня появилась цель — я всеми фибрами души жаждала снова стать человеком. Казалось я потеряла всё, но стоит вернуть человечность, тогда заживу на полную катушку, наверстаю всё упущенное… И вот получила желаемое. А что дальше? Жизнь вдруг потеряла смысл. Нет у меня достойных целей, к которым стоило бы стремиться. Всё какое-то мелочное.
— Серьезно? — я в искреннем недоумении уставилась на женщину. Не знаю, что больше меня поразило в этом признании, то что она умудрилась прожить всю жизнь бесцельно или то, что сейчас потеряла вкус к жизни, едва достигнув чего-то желаемого? Сколько себя помню всегда к чему-то стремилась. Быть лучше. Не такой как все. Чего-то достигнуть. Кого-то защитить… И всегда ждала чего-то от будущего.
— Прежде же жила без всяких целей и нормально, — не удержалась от упрека я.
— Теперь не будет как прежде…
В этом пришлось согласиться. Действительно не будет.
Глава 14
Как-то всё завертелось. Пока ребят разместили на чердаке, где обнаружилась ещё одна небольшая, но довольно теплая комнатушка. Пока поужинали и обменялись новостями… Хотя это мы с бабушкой рассказывали. Валерка с Ритой всё больше о школе говорили. О каком-то фестивале городского масштаба, в котором хотели поучаствовать, но теперь не смогут. О том, что надо будет ещё за учебниками ехать. Собственно особого разочарования в том, что они очутились здесь не ощущалось. Скорее их напрягала мысль о необходимости посещения города.
— Учебники! Хоть детей здесь практически нет, но этого добра тут хватает… Как и учителей, — обрадовала их бабуля, и уже к вечеру мы таскали охапки книг к ним на чердак.
Остаток субботы и воскресенье пролетели как один миг. Приходили соседи. Теперь они знакомились с Валерой и Ритой. Жарили мясо и овощи с хлебом на мангале. Казалось бы чего я только за время жизни с Плоткиным не попробовала, а вот такого вкусного шашлыка ещё никогда не ела. Или всё дело в компании?
С учётом графика работы Игорь решил, что впредь будет уезжать днём в понедельник, а приезжать ночью с пятницы на субботу — сразу после работы. Лично у него было целых два выходных — ночи с субботы на воскресенье и с воскресенья на понедельник.
— Ты же уставший будешь… — заволновалась я.
— За то ночью на дорогах свободно, — поддержала его бабуля.
А ещё четко выделилась некая градация Пупышевского населения. Были соседи — разговорчивые, дружелюбные, гостеприимные, улыбчивые. И совсем иная каста — работники и охрана. Собранные, серьезные, строгие и молчаливые. Они напоминали мрачные тени и зачастую умудрялись оставаться незамеченными. Наверное проявлялись те самые выработанные некогда навыки. А может они и вовсе не из "бывших", а из числа идейных "настоящих"? Со здешними амулетами не разобрать кто есть кто. Впечатление такое будто вокруг исключительно обычные люди.