Жить после
Шрифт:
Я тогда подумала, что наконец приедет человек, которого я знаю. Казалось, что она из той жизни, когда был папа. Я все цеплялась за эту мысль, что со знакомым человеком будет легче, ведь она знала папу, и я наивно полагала, что мне с ней будет хорошо. Но жизнь не из прошлого, и люди оттуда не всегда радость.
Майя сразу же установила свои порядки, сама решала, на что тратить мои деньги, покупала продукты, которые нравились ей самой, и требовала зарплату вперед.
Я продолжала работать, и люди из соцсетей помогали мне. Мне давно хотелось полететь в Баку к друзья, к которым мечтал
Мечты сбываются. Майя должна была уехать из России: она могла оставаться в стране только три месяца.
Я сделала перевод книги, получила оплату, и мы полетели в Баку к моим друзьям, к друзьям моей семьи.
В Баку я отдохнула душой, и Майя была мне вроде подруги. Мы много гуляли. Ночной Баку сказочный.
У друзей было спокойно, душевно. Говорили о моей семье, и это было именно то, чего мне так не хватало все это время. Я встречалась с друзьями из сетей, мы гуляли по красивым местам, купались в море. Уезжать в Москву не хотелось.
Баку – солнечный, красиво-восточный город, люди здесь добрее. Уезжая, я плакала. Плакала и Майя. Тогда мы еще не знали, что через несколько лет вновь встретимся, и это будет жуткое время.
В Москве меня ждала Лена. Перед отъездом я написала в сетях, что ищу человека, который мог бы жить со мной. Пришла Лена – в тапочках и одной футболке. Она приехала с Украины.
Майя осталась в Баку. Я полетела одна, полагаясь на помощь специальной службы в аэропорту.
В самолете возмущались, что родственники отправляют такого человека одного. Если бы они знали, что у меня никого нет… Я сидела, смотрела в иллюминатор на облака и думала, что в Баку я была с друзьями, мы говорили о родителях, а дома и поговорить будет не с кем.
В Москве меня ждала Лена. Перед отъездом я написала в сетях, что ищу человека, который мог бы жить со мной. Лена приехала с Украины – в тапочках и одной футболке.
Домой я вернулась ночью.
Лена мне не понравилась. Всю ночь я не спала, не понимая, как смогу жить с ней.
Утром я проснулась рано и решила с ней поговорить.
И неожиданно Лена стала для меня семьей, защитой. Простая, сельская женщина все поняла. Это был период, когда я стала смеяться.
Сколько лет прошло, а мы остаемся друзьями и регулярно звоним друг другу.
Лена стала для меня именно тем человеком, которого мне не хватало.
Она не считала, что нахождение со мной – это работа. Необразованная женщина из неблагополучной семьи, она поняла все.
С Леной было надежно. Она была как броня. Разговаривала матом, курила, но я чувствовала себя с ней спокойно. Я ей все могла рассказать, а она – мне. Как-то мы гуляли, и Лена сказала, что я не должна никому позволять обижать себя. Она была из тех людей, которые все видят, чувствуют. Мы гуляли везде. Она прежде не знала, как ездить в метро, что такое театр, и ей все было интересно. Мы рванули в Питер к моим друзьям. Она впитывала красоту, всему удивлялась и с моими друзьями быстро нашла что-то общее. Поездка продолжительностью в три дня оставила впечатления на всю жизнь.
А я больше не пила таблетки и не плакала.
Так всегда бывает, когда человек
За полтора года после ухода папы я впервые почувствовала себя человеком. Лена никогда не повышала на меня голос, у нас никогда не было ссор и причин для них.
Но пришло время, когда Лене тоже нужно было уезжать.
Поиски людей – это всегда нервно и опасно. Убивает не только одиночество, убивает отношение людей. Так появилась Ника. Но это уже другая история.
Через год Лена заболела, у нее диагностировали рак мозга.
Тем не менее она обещала отвезти меня на море, к себе. Лена приехала с дочерью уже больная, и мы поехали на Украину, на автобусе, в Запорожье, в село Тимошевка.
Бедность этих людей поразила меня. Увидеть такой уровень жизни было для меня впервой. Коровы, не одна, а несколько, – их надо водить пастись на поля, приводить, доить, утром молоко продать, получить деньги и купить хлеб в магазине; быт, мат, необходимость прокормить семью огородом. И удивительное добро Лены по отношению ко мне.
Сейчас война, и это боль, но мы продолжаем с ней общаться.
И так хочется мира.
Ника пришла ко мне осенью, когда уезжала Лена. Молодая, красивая девчонка, много говола, русский язык, как у журналистки, и не подумаешь, что она из Узбекистана. Я долго к ней привыкала. Лена за два месяца стала мне и подругой, и защитой. И вдруг появилась эта девчонка. Я опять плакала. Такие частые перемены с людьми даются мне непросто. Мне казалось, что я – собака, у которой нет дома, и которая никому не нужна. Ника молодая. Конечно, у нее были мужчины, она отпрашивалась, со временем мне стало сложно, здоровье было не то, что раньше. Произошел сбой, но не от возраста, а от переживаний. В моем случае результатом нервного напряжения стали осложнения на ноги, я перестала сама ходить до туалета. Я предложила Нике приводить мужчин в мою квартиру. И плакала: квартира семьи стала чужой.
В одной квартире продолжали жить семья и Ника. У нее была своя жизнь, а я снова осталась одна, мне было зябко, снова слезы.
Спустя год Ника стала мне ближе, мне казалось, что она не уйдет, и я стала называть ее дочкой.
Мы ссорились, девочка оказалась вспыльчивой, на востоке люди – что вспышки. Но она просила прощения, и я не хотела видеть рядом никого, кроме нее. И она тоже говорила, что хочет жить со мной.
Я верила ей. Наивно, может, но мне хотелось в это верить.
С Никой было и хорошо, и нервно, все зависело от ее настроения. Но я привыкла и хотела жить только с ней. Она встретила парня, влюбилась, отношения у них были неспокойные, и Ника срывалась на мне.
И начались скачки.
Семья, которая жила в квартире после папы, не приняла парня Ники, ее неопределенности, и переехали в другое место. Для меня это стало ударом. Я не могла понять, почему так происходит. Казалось, все против меня. Деньги украли мошенники, дом в Рузе разрушили. Я жила прошлым, в давящем отчаянии снова задавалась вопросом: «Зачем жить?» Снова мрак и таблетки, чтобы забыться. Меня не покидали слезы: как жить, на что и с кем – и опять слезы. Папа хотел, чтобы мы жили всегда вместе.