Жить жизнь. Трилогия о любви и манипуляциях
Шрифт:
Игорь вздохнул. Подошел к ней и тоже закурил.
– И в чем меня много?
– В моем шкафу твои куртки. Твоя зубная щетка лежит рядом с моей, а твой одеколон и крем для лица стоят на моей столешнице в ванной. Откуда все это?
– Когда люди встречаются, так бывает, – его тон полон спокойствия.
– А мы встречаемся?! – удивилась она.
Думанский уверенно кивнул.
– А у меня чувство, что ты ко мне переезжаешь. Вернее, не так: ты уже переехал. Не спросив об этом!
– И ты из-за
– Да! Я злюсь! Злюсь оттого, что не могу писать роман, злюсь оттого, что ты меня контролируешь! Злюсь, – повышенным голосом сказала она. Потушила сигарету и пошла в коридор. Надела сникерсы.
– Ты уходишь?
– Да.
– Но это твоя квартира, – напомнил он.
– Понимаешь, насколько сильно я злюсь?
Анна села в автомобиль и закурила. Почему она так разозлилась на Игоря? Какое-то неконтролируемое чувство. Раздражение в целом ей не свойственно. А тут… Может, из-за поста Матвея «Я слишком много видел, чтобы бояться тишины»? Завела автомобиль. «Куда ехать?» Планов нет. Достала мобильный. «Вызов».
– Матвей выставил пост! – вместо приветствия закричала Гала. – Это точно для тебя!
– Видела, – Анна вздохнула.
– Позвони ему, – уже спокойнее предложила подруга.
– Гала, я не собираюсь ему звонить. А если ты будешь давать мне такие советы, я пожалуюсь Виталику, – еще на волне раздражения прошипела она.
В трубке послышался недовольный вздох.
– Что ты делаешь? – вернулась Анна к поводу для звонка.
– Ничего.
– Можно я к тебе приеду?
– Приезжай. Что-то случилось?
– Расскажу.
Она нажала «Отбой». Взглянула в окно: туманная осень. Как и у нее на душе. Настроила радиоприемник – в эфире транслировали рекламный блок. Она включила подогрев сиденья. «Как же холодно и мерзко сегодня», – мелькнула мысль, но она не касалась погоды.
– Сегодня, в Международный день пластических хирургов, спешим поздравить их с праздником! – бодро затараторила ведущая.
Анна, словно загипнотизированная, смотрела на щетки, медленно движущиеся по стеклу. «Я слишком много видел, чтобы бояться тишины», – прозвучал в голове грудной голос Матвея.
«Вызов». Гудок. Сердце забилось чаще. Гудок. Волнение. Гудок. С каждым гудком волнение нарастало.
– Поверить не могу, что ты позвонила! – зазвучал в трубке сбивающийся от эмоций голос: удивление, смешанное с радостью.
– Отчего же? По радио услышала, что у вас праздник. Хочу поздравить… – тараторила она не хуже радиоведущей.
– Мне не нужны твои поздравления!
– Как это – не поздравить? Я же ваша пациентка, – так же быстро продолжила она. – Хочу поздравить с вашим профессиональным праздником и пожелать…
– Аня, перестань! Ты никогда не будешь
Она замолкла.
– Поверить не могу, что ты позвонила, – в голосе Матвея чувствовались все оттенки радости, смешанной с удивлением. – Мне нужно встретиться с тобой и поговорить, – твердо заключил он.
– О чем? – только и смогла выдавить из себя она. Глубоко вздохнула. Если бы он знал, как сильно бьется ее сердце… Но голос спокоен, как океан в затяжной штиль. Она беззвучно вдыхала.
– Как это о чем? – не понял Матвей.
– Тема разговора, – пояснила она.
– Или ты ведешь меня к прокурору, или я веду тебя в ЗАГС.
– Все шутите, Матвей Анатольевич! – она нервно рассмеялась.
– Мне нужно поговорить о нас. Я многое понял за это время, – тихо сказал он.
Его голос звучал взволнованно. Неужели впервые это не только ее волнение, но и его? Анна ощутила, как сердце раненой птицей забилось о стекло понимания. Птица металась между реальностью и вечной надеждой.
– Ты встретишься со мной?
– Вы же врач, я всегда буду благодарна…
– Ты никогда не будешь моей пациенткой, – повторил Матвей, но уже слегка раздраженно.
– Если ты не врач, а я не пациентка, тогда кто мы?
– Аня, ты же знаешь: все, что между нами произошло, намного больше и никогда не забудется.
В трубке повисла тишина. Анна слышала его дыхание. Ее птица билась о стекло. И с каждым ударом сквозь белые перья проступали капли крови. Анна не могла позволить птице убить себя.
– Когда ты хочешь встретиться? – она нервно сглотнула.
– Я позвоню. У меня пациентка в кабинете с открытым декольте, – в его тоне сквозило извинение – скорее перед пациенткой. – Увидел имя на экране и выбежал без объяснений.
Ее пронзило чувство. Падение? Нет. Удар? Нет. Она ощутила гладкую поверхность стекла понимания.
– Идите, Матвей Анатольевич, – отпустила она его. – Врачебный долг превыше всего.
– Аня, я очень рад, что ты позвонила. И я перезвоню, – прошептал он голосом, полным эмоций.
Она смотрела на телефон с тем же двойственным чувством. С одной стороны, желание поверить, с другой – полное неверие. Почему с Игорем все понятно? Почему с Матвеем наоборот? Почему она позвонила?
Анна отодвинула тарелку. Фирменные котлеты Галы – сама она называла их «Пожарские». Но то, как готовила их она, не имело отношения к ресторанному варианту. Особый рецепт подруги давал необыкновенный вкус, имевший несколько секретов: рубленое мясо со сливками в панировке из крупных сухарей со сладким привкусом миндаля. Гала не признавалась, но Анна была уверена: миндаль точно есть.