Жить жизнь. Трилогия о любви и манипуляциях

Богинская Анна

Агония. Ломка, погружающая в агонию. Словно сердце воспалено и увеличилось в размерах. Сердце давит на ребра, они хрустят. Ты физически ощущаешь острую боль – без пика, без спада. Она одинакова, равнозначна, беспрерывна и рождает тягу к тому, что вызывает кайф. Ты наркоман, для которого доза – взгляд. Глаза цвета горького шоколада. Такого Анна не испытывала никогда. В ее жизни были разные виды боли. Была та, которую она называла «вырвали сердце», та, которая «разбила на мелкие части», но у той боли был пик, а после него всегда наступает спад. Эта же все время держала ее в одинаковом состоянии.

Адреналиновая ломка. Ломка заставляет искать повод, разум кричит: «Не смей!»

Ты будто растянут на дыбе между логикой и животной тягой. Твои ребра хрустят, но не ломаются. Сердце кровоточит, но по-прежнему бьется. Суставы горят, но ты продолжаешь ходить. Ты дышишь, но в этом дыхании нет жизни. Ты готов стать немыслящим животным, лишь бы получить дозу. И жаждешь хотя бы минутного облегчения.

Только осознанность заставляет терпеть. Ты бездействуешь, но ненавидишь за это свой разум. Если бы не осознанность, Анна сдалась бы уже давно. Внутренне она сдавалась каждый день, ежеминутно, ежесекундно. Только осознанность удерживала от действий. Раньше Анна просыпалась с мыслью о свете, теперь – с мыслью о том, что смогла побороть себя еще один день. Жизнь превратилась в борьбу, в битву с самой собой. И какая бы из сторон ни побеждала, все равно раздавался хруст. Она слышала его каждое мгновение, даже во сне, – ничто не могло заставить этот хруст стихнуть.

«Я не могу быть с ним, но и без него я тоже не могу», – беззвучно прошептала она. После встречи с Виталиком эти слова стали ее молитвой. Она произносила их вслух или про себя, и только они помогали бездействовать.

Ты не можешь кричать, потому что крик отнимает силы. Стон тоже заглох: в нем нет смысла, он не способен облегчить боль. Ты бессилен что-либо изменить. Ты смиряешься с этим состоянием и продолжаешь бездействовать. С признанием бессилия приходит смирение, дающее силы пережить агонию. Высшее проявление силы – стать бессильным. Покориться, чтобы понять. Ей предстояло понять.

«Я не могу быть с ним, но и без него я тоже не могу». Интеллект говорил: «Это не может длиться вечно. Рано или поздно наступит освобождение». Между зависимостью и агонией освобождения она выбирала агонию. Несмотря на хруст.

* * *

7 декабря

– Получается, что в любой стратегии должно быть что-то, отличающее тебя от других?

Анна кивнула.

– Как вы это придумываете? – в голосе собеседника чувствовалось неподдельное восхищение.

– Никогда не думай как другие. И всегда думай о других, – поделилась она своим принципом. – Умей поставить себя на место целевой аудитории и предложить свой продукт так, как этого не делают конкуренты. А еще лучше – как этого не делал никто.

– «Стратегия голубого океана»?

– Отличная книга, – поддержала она.

– Ладно, пойду поплаваю.

Анна вновь улыбнулась. Собеседник мгновенно исчез из поля зрения. Седьмой день пребывания в Египте. Она огляделась: на верхней палубе никого. Участники форума решили отправиться на экскурсию в заповедник Рас-Мохаммед – самое живописное место на побережье Красного моря.

Пять яхт пришвартованы в устье Акабского залива, между Египтом и Саудовской Аравией, где находится необитаемый остров Тиран. Еще полвека назад он был загадкой для исследователей, но за короткий период превратился в одну из самых востребованных туристических достопримечательностей Египта.

Тиранский пролив – популярный пункт назначения для любителей дайвинга. Коралловые рифы острова входят в десятку лучших в мире мест для подводного плавания. Рифов четыре, и все они

названы в честь английских исследователей, впервые нанесших их на карту: Джексон, Гордон, Вудхаус и Томас. За исключением рифа Гордон, они представляют собой отвесные подводные скалы, сверху донизу обросшие разноцветными кораллами. Кристально чистая вода, богатый подводный мир и причудливые растения создают сказочную картину. Анна наблюдала эти рифы десятки раз. Снорклинг и дайвинг когда-то были ее увлечениями, но за последние лет пять утратили былую привлекательность. В свое время этот вид отдыха привнес в ее жизнь Арнис – дайвинг был его страстью. Поначалу ей нравилось, но, увидев фауну всех океанов мира, она охладела к Красному морю. Для большинства участников семинара погружение – их первый опыт. Она понимала их упоение, но разделить его уже не могла. Все познается в сравнении. И сравнение часто становится для нас наказанием. Но и отказываться от экскурсии она не собиралась, потому что считала совместные поездки с участниками семинара обязательными.

С нижней палубы доносились восторженные возгласы. На лице Анны было умиротворение. Сегодня ровно три месяца, как она написала Матвею «Аминь». В последние семь дней ей полегчало – агония отступила. «Я не могу быть с ним, но и без него я тоже не могу» – беспрерывная мантра дала результат. Анна улетала в Египет в состоянии человека, пережившего тяжелую болезнь. Температура упала, асфиксия прошла, дыхание стабилизировалось, но общая слабость еще оставалась. Смена обстановки и климата переключила сознание. Неделя в Шарм-эш-Шейхе наполнена вниманием и заботой. В теплом дружеском кругу для Матвея нет места. Анна подняла лицо к небу, ловя теплые солнечные лучи.

Яхта качнулась, заставив открыть глаза, чтобы удержать равновесие. Взгляд Анны скользнул по зеркальной глади. Вдалеке виднелась красная гора, выныривавшая из тяжелых морских вод. Дикий и непреступный остров Тиран на расстоянии километра.

Название острова восходит к древней бедуинской легенде. Однажды арабская принцесса Санафир влюбилась в простого юношу по имени Тиран. Отец узнал о запретной любви и страшно разгневался. Влюбленных разлучили и поселили на разных островах Красного моря. Тогда отважный Тиран решил добраться до Санафир вплавь и бросился в морскую пучину. Но подвигу не суждено было свершиться: Тиран погиб в окружении хищных акул. А Санафир ждет возлюбленного по сей день. Если прислушаться, то можно уловить ее голос, доносимый ветром. И по-прежнему в заливе Акаба ютятся два острова – Санафир и Тиран.

Эту историю всегда рассказывают на экскурсии. Анна слышала ее много раз, и сегодняшний день не стал исключением. Все это уже было. Таинственный остров вдалеке, восторженные возгласы тех, кто впервые погрузился на морское дно, теплые лучи солнца на коже. Еще пара часов – и подадут обед: неизменную рыбу с овощами и рисом. Все как всегда. Чем может запомниться этот день?

– А почему вы не ныряете? – прервал раздумья голос за спиной. Анна обернулась. Перед ней стоял капитан судна, высокий седовласый египтянин.

– Я была здесь много раз, – не вдаваясь в подробности, ответила она. – Скажите, а я могу туда сплавать?

– Если доплывете, – сверкнул белозубой улыбкой капитан.

– Я хорошо плаваю, – сказала Анна скорее себе, чем ему. – Акулы не съедят? – уточнила она, помня легенду об острове.

– Могут быть рифовые, но они не опасны. Донт ворри, – успокоил он.

Она направилась к лестнице. На верхнюю палубу как раз поднялся один из организаторов форума.

– Ты точно не будешь погружаться? – в десятый раз переспросил Дэн.