Жить жизнь. Трилогия о любви и манипуляциях
Шрифт:
– Две комнаты? – вслух удивилась она.
– Да, по-богатому! – пошутил Матвей, произнося «г» с характерным акцентом.
Он провел ее на кухню, дизайн которой оставлял желать лучшего еще в большей степени, чем отделка коридора и гостиной. Наверное, у владельцев квартиры вдобавок ко всему были проблемы с цветовосприятием. Сочеталось несочетаемое. Коридор бежевый, а кухня черная. Стены отделаны под черный мрамор. Деревянный стол и металлические стулья. Анна не понимала, как можно покупать такие вещи себе в дом. Ну нет вкуса – выбери простое решение: бежевое с коричневым. Впрочем, это не его квартира, по ней нельзя сделать выводы о нем. Однако то, что он был согласен
Матвей суетился.
– Кофе! Чем же тебя угостить? О, у меня есть еще конфеты. – Он нажал кнопку «Старт» на кофейном аппарате, открыл шкафчик и достал оттуда конфеты. Быстрым движением положил их на стол и направился к холодильнику: по негласному правилу таких квартир он традиционно стоял в коридоре. – Так, – он всегда растягивал «а» в этом слове. – Есть кефир и банан. Будешь?
– Нет, только кофе. Если есть – с молоком, – ответила она, отмечая важные детали.
«Чисто, как для молодого мужчины – очень чисто. А вот в холодильнике нет еды, значит, не ужинает дома». В подтверждение своим мыслям она увидела на столе книги по хирургии и рабочие записи: он чаще использовал этот стол для работы, чем по прямому назначению. Анна всегда обращала особое внимание на мелочи: она считала, что правда в мелочах.
– Как ты нашел эту квартиру? – Ей хотелось узнать, почему он не арендовал что-то получше или поближе к центру.
– Я, когда приехал в Киев, сначала жил вдвоем с другом в центре. Потом он переехал к своей девушке. Для меня одного та квартира была дорогой, нужно было быстро найти, куда съехать. А это квартира моих друзей из Днепропетровска. Они себе дом построили. Мне предложили переехать сюда, я согласился, – закончил он рассказ, наливая молоко в кофе.
– А ты не думал, что на те деньги, которые ты тратишь на дорогу, можно было бы снять хорошую однокомнатную где-нибудь поближе? – Это был вопрос, на который не ждут ответа. – Можно мне руки помыть? – Ее интересовало, есть ли в квартире что-то, что указывало бы на присутствие другой или других женщин.
Анна направилась в ванную, которая оказалась не менее безвкусно оформленной, чем кухня. Она осмотрела все беглым взглядом. Недорогой шампунь разрекламированной в свое время марки, щетина в раковине, оставшаяся после бритья. В ванной не так чисто, как в других помещениях, – видимо, этой комнатой Матвей пользовался чаще других. Гель для душа, зубная щетка, какие-то пробники из отелей. Конечно, она понимала, что, скорее всего, если бы ему было что скрывать, он не пустил бы ее к себе в дом. Она уверена, что он живет один. Ей важно понять, есть ли женщина, которая приходит сюда чаще других. Такая оставила бы след. Ванная и спальня – лучшие места для подобных исследований. В ванной никаких женских принадлежностей она не заметила, да и длинные волосы на глаза не попались. Она вернулась на кухню.
– Значит, живешь один.
Анна чувствовала, что вечер закончится гораздо лучше, чем начался. Она опять ощущала единение с Матвеем. Он же в подтверждение ее слов смотрел на нее, как всегда, долго, но уже с искоркой интереса. Они болтали о пустяках. Он шутил о Нью-Йорке, опять читал по памяти «Одиночество» Бродского – любимое стихотворение. Анна наслаждалась этим «коннектом».
– Ладно, мне пора, – сказала она, вставая.
Они пошли к выходу. Анна уже приблизилась к двери, но Матвей неожиданно взял ее за руку
– Только сначала почеши мне чуть-чуть голову, – попросил он. Анна засмеялась.
– Ты как кот, – сказала она, подчиняясь его движению.
Он усадил ее на диван, а сам лег, положив голову ей на колени.
– Отчего так предан пес и в любви своей бескраен? Но в глазах – всегда вопрос, любит ли его хозяин, – с чувством продекламировал он отрывок стиха.
Ей показалось, что это из какого-то фильма. Его голова лежала на ее коленях, он дышал ей в живот, Анна водила рукой по его волосам и шее, одновременно рассматривая обстановку комнаты. Светлый кожаный диван – то ли бежевый, то ли бледно-розовый, шкаф при входе в комнату, на журнальном столике в углу – старенький телевизор. На полу стоял прислоненный к стене графический портрет Матвея. Она поняла, что он сделан по фотографии: она видела этот снимок на его странице в Facebook. Печальный взгляд, исполненный страдания и мудрости, рожденной этим страданием. Указательный палец поднесен ко рту и словно призывает к молчанию. Портрет был похож на снимок, но не похож на Матвея. Руки точно не его. Видимо, художница (Анна чувствовала, что это именно художница) хотела сделать акцент на глазах и отдала им всю энергию, потеряв то, что важнее. Анне казалось, что сила этой фотографии не в глазах, а в руках.
– Кто рисовал портрет? – она решила проверить свои догадки.
– Пациентка, в благодарность за лечение, – ответил Матвей с интонацией, которая говорила о том, как приятны ему ее прикосновения.
Анна продолжала водить рукой по его волосам и шее, опускаясь по спине к пояснице. Он вздрогнул.
– Не останавливайся, – попросил он.
Она чувствовала, что он начинает дремать, впадает в состояние приятного полусна. Конечно, в этих прикосновениях был сексуальный подтекст – они таили в себе влечение. Она тоже испытывала влечение к нему, и ей нравилось ощущать взаимность. В них зарождалась страсть.
– Может, останешься? Я постелю себе на диване, а тебя положу в спальне, – предложил он.
– Я уеду, но не сейчас. Пока побуду с тобой, – сказала Анна полушепотом, слегка наклоняясь к нему.
Она чувствовала, что от прикосновений он засыпает, и хотела этого. Ей не хотелось разрывать возникшую связь – хотелось, чтобы эта связь окрепла. Ей некуда спешить. Она может побыть с ним, может отдать ему эти минуты. Матвей сопел, периодически его била дрожь. Анна продолжала водить рукой по его спине.
Анна подъезжала к ресторану, который находился в самом центре города, что означало проблему с парковкой. Но в такое раннее время, да еще в воскресенье, не так-то просто найти достойное место для завтрака. На обочине уже стояла Женина серая ауди. Она пунктуальна – Женя тоже. И это ей в нем нравилось. Зазвонил мобильный.
– Ты подъезжаешь? – услышала она спокойный голос.
– Конечно. Ищу место. А ты?
– Там Петя припаркованный тебя ждет. Моргни ему – он освободит тебе место, – сказал Женя.
Анна включила поворот. Петя отъехал.
«Вот так выглядит забота, – подумала она. – Если бы я писала книгу о том, как понять, нужна ты мужчине или нет, это был бы пункт номер один: обращайте внимание на мелочи – из них складывается полная картина».
Анна вышла из машины. Сегодня у нее настроение озорной девчонки, и ей это нравилось. Не хотелось платьев – хотелось озорства. На ней рваные джинсы и белая рубашка. Анна одевалась по-разному. Все зависело от настроения. Сегодняшнее называлось «Мне 20 лет».