Житие Дон Кихота и Санчо
Шрифт:
263 Радуйся, Человечество, благодати полное, Господь с тобою! — Унамуно перефразирует начало молитвы «Богородице Дево, радуйся».
264 …слова мои запали в душу моего друга, но не так, будто пали на голый камень, а задержались в ней». — Унамуно прибегает к метафорике евангельской притчи о сеятеле и семени: семя, упавшее на камень, «взошедши, засохло, потому что не имело влаги», и символизирует оно тех, «которые, когда услышат слово, с ра- достию принимают, но которые не имеют корня, и временем веруют, а во время искушения отпадают» (Лк. 8:6, 13).
265 …один из тех, кто разбил цепи ордена, — экс–иезуит,
Глава LXVIII
266 …и святой Хуан де ла Крус, и святая Тереса. — Хуан де ла Крус (Хуан де Йепес и Альварес) (Juan de la Cruz, Juan de Yepes у Alvarez, 1542—1591) — испанский поэт–мистик и богослов, вместе с Тересой де Хесус (см. примеч. 16 к главе II части первой «Жития» — наст. изд. С. 337) составивший славу испанской мистической поэзии.
267 Мой Господь, из смерти этой умираю оттого, что еще не умираю! — Здесь и далее стихи Тересы де Хесус приводятся в переводе А. Косс, выполненном специально для настоящего издания.
Глава LXIX
268 Радамант — в греческой мифологии — один из трех судей в царстве мертвых.
269 …из чего следовало, что способность, заключенная в теле Санчо, достигла высшей точки… — Намек на слова Дон Кихота, обращенные к Санчо: «Настал час, когда способность, в тебе заключенная, достигла высшей своей силы, чтобы принести желанные плоды».
270 «…шутники (…) были столь же безумны, как и те, кого они вышучивали °° делало их самих придурковатыми». — В романе Сервантеса это замечание историограф делает в главе LXX части второй.
271 Вскоре после воскрешения Альтисидоры «…нет второго меня на свете……. —
В романе Сервантеса этот эпизод относится к главе LXX части второй.
272 …от какого рода безделья проистекал сей недуг. — Главу LXX части второй романа Сервантеса Унамуно в «Житии Дон Кихота и Санчо» пропустил.
Глава LXXI
273 Покрывало Пенелопы и бочка Данаид — два предмета из греческой мифологии, символизирующие занятия, которым нет конца: Пенелопа, жена Одиссея, обещала вторично выйти замуж, после того как закончит ткать покрывало на фоб своего свекра Лаэрта, днем она ткала покрывало, а ночью распускала его; дочери царя Даная, убившие своих мужей, в царстве мертвых осуждены были наполнять водой бездонную бочку.
Главы LXXII и LXXIII
274 …о том, как Дон Кихот и Санчо прибыли в свою деревню. — В романе Сервантеса такой подзаголовок имеет глава LXXII части второй.
275 Оставайтесь каждый у себя дома °° который бы пребывал в доме всех. — Унамуно обыгрывает известную испанскую пословицу: «Cada uno en su casa у Dios, en la de todos» («Да пребудет каждый в своем доме, а Бог — в доме у всех»).
Глава LXXIV
276 …и в истине этой он встречается со своим братом Сехисмундо. — См. примеч. 203 к главе LVIII части второй «Жития» (наст. изд. С. 361).
277 Пожалуй, здесь уместно вспомнить еще раз об Иньиго де Лойоле °° стать странствующим Рыцарем Веры. — См. примеч. 10 к главе II части первой «Жития» (наст. изд. С. 336).
278 «Не знаю, Хороший ли я °° я, во всяком случае,
279 «Боги замышляют и вершат гибель смертных, дабы потомкам было что воспевать». — Те же строки из «Одиссеи» Унамуно опровергает в эссе «Смерть Дон Кихоту!» (см.: наст. изд. С. 246). По прошествии многих лет, как ни странно, это утверждение послужило своего рода эпитафией для самого Унамуно. Ортега и Гассет (1883—1955) писал в своем эссе «На смерть Унамуно» (1937): «Унамуно принадлежал к тому же поколению, что и Бернард Шоу. (…) Это последнее поколение «интеллектуалов» было убеждено, что самое высокое человеческое предназначение — слушать их остроумные речи, их песнопения, их споры. В Древней Греции тоже была эпоха, когда поэты верили, что мужи сражались у стен Трои только ради того, чтобы у Гомера был повод их воспеть. (…) Тогда еще не знали, что сокровенность, потаенность существования — это и есть норма поведения и чистая радость для истинного интеллектуала» (Ортега и Гассет X. На смерть Унамуно / Пер. А. Матвеева. С. 296—297).
280 …мы можем сказать вместе с Сехисмундо, твоим братом, что «самым большим преступлением человека является его рождение». — Эти же слова Унамуно в 1931 г. вложил в уста отца Мануэля, героя повести «Святой Мануэль Добрый, мученик» (см.: Унамуно М. де. Избранное: В 2 т. Т. 2. С. 119).
281 …как говорит падре Алонсо Родригес… — См. примеч. 30 к главе VII части первой «Жития» (наст. изд. С. 339).
282 «Именно теперь °° бросьте ваши бредни». — В романе Сервантеса эти слова произносит не Санчо, а Самсон Карраско. Об этой своей «невнимательности» Унамуно упоминает в Предисловии к третьему изданию «Жития Дон Кихота и Санчо» (см.: наст. изд. С. 7).
283 Об этом уже сказал Сехисмундо °° Творить добро я намерен. — См. примеч. 203 к главе LVIII части второй «Жития» (наст. изд. С. 361). Унамуно цитирует отрывок из явления 4 действия третьего пьесы «Жизнь есть сон» (см.: Кальдерон П. Пьесы: В 2 т. Т. 1. С. 549).
284 …очей, которые скоро станут добычей тления… — Раскавыченная цитата из «Дон Кихота»: в главе XXV части первой Дон Кихот, рассказывая Санчо о Дульсинее, говорит: «…я люблю ее больше света очей моих, которые рано или поздно покроются сырой землей» (Сервантес Сааведра М. де. Хитроумный идальго дон Кихот Ламанчский: В 2 т. / Пер. под ред. Б. А. Кржевского и А. А. Смирнова. Т. 1. С. 357).
285 Разбитый, потерпевший неудачу и побежденный там, в Америке Может статься, чтобы умереть. Потому что твоя вера, Рыцарь, в наши дни копится в Санчо. — Сразу после поражения Испании в войне 1898 г. Ганивет — в полемике с Унамуно — предложил иную аналогию современному состоянию страны: «…для вас Испания это Дон Кихот, побежденный Рыцарем Белой Луны, я же вижу Испанию в образе Дон Кихота, избитого негодниками янгуэсцами, с которыми он столкнулся себе на беду. Я хочу сказать, что Дон Кихот совершил три выезда, Испания — пока только один, и ей еще предстоит совершить два, чтобы излечиться и умереть» (см.: наст. изд. С. 309—310). Унамуно, однако, видит будущее Испании уже за пределами романа Сервантеса и связывает его с фигурой Санчо Пансы, ставшего странствующим рыцарем.