Житие Дон Кихота и Санчо
Шрифт:
В 1880 г. Унамуно отправляется учиться в Мадрид, в университет. В 1884 г. защищает диссертацию «О проблемах происхождения и предыстории басков», получает степень доктора, возвращается в Бильбао. В 1891 г. женится на Кармен Лисаррага — она станет спутницей всей его жизни и родит ему девятерых детей. В том же году Унамуно получает место преподавателя на кафедре греческого языка Саламанкского университета, в 1901 г. становится ректором этого университета — на многие годы.
Первые литературные опыты Унамуно относятся к 1880–м гг. и посвящены его родному краю — это прозаические и стихотворные зарисовки быта басков, пейзажа, старинных городов. В 1895 г. Унамуно–мыслитель заявляет о себе выпуском сборника эссе «О кастицизме», где формулирует оригинальную концепцию интраистории: Унамуно противопоставляет истории как ряду биографий великих личностей интраисто- рию — жизнь простого народа, хранителя вечной традиции. «Все, о чем сообщают ежедневно газеты, вся история «современного исторического момента» — всего–навсего поверхность моря. (…) В газетах ничего не пишут о молчаливой жизни миллионов людей без истории. Эта интраисторическая жизнь, молчаливая и бесконечная, как морские глубины, и есть основа прогресса, настоящая традиция,
107
Unamuno М. de. Ensayos. Madrid, 1945. Т. 1. P. 41—42.
Интраисторическим вйдением мира проникнут и роман о Второй карлистской войне «Мир среди войны», который Унамуно писал в течение 12 лет и закончил в 1897 г. Само название романа говорит о преемственности по отношению к «Войне и миру» Толстого и одновременно об иной точке зрения на войну и историю в художественном произведении. Война, по Унамуно, событие историческое, а мир до, после и внутри самой войны — интраисторическая, подлинная жизнь народа. Война остается непонятной и ненужной ее участникам с обеих сторон; крестьяне ругают обе армии за то, что их приходится кормить. Герои романа живут среди войны, участвуют в ней, но ее не чувствуют; возможность обретения мира для этих людей Унамуно видит не в исторических деяниях и славных подвигах, а в возвращении к привычному жизненному укладу, из которого их вырвала война.
В конце 1890–х гг. мировоззрение Унамуно претерпевает значительные изменения — во многом из-за трагического события в личной его биографии: в 1897 г. заболел менингитом его маленький сын (ребенок впал в идиотизм и через несколько лет умер). Унамуно ощутил болезнь сына как проявление вселенской трагедии. Начиная с 1897 г. и вплоть до последних произведений писателя все его творчество проникнуто раздумьями о вере и неверии, смерти и бессмертии, во всех его писаниях звучит трагическая нота. Бессмертие в слиянии с морем народной жизни ощущается теперь как недостаточное для конкретного человека, «человека из плоти и крови», который хочет жить вечно, при этом не теряя сознания своей индивидуальности. На первый план в мировоззрении Унамуно выходит отдельная личность, наделенная страстным, трагическим в своей невозможности желанием максимально выразить себя, — будь то живой человек или литературный персонаж.
Герои его романов «Любовь и педагогика» (1902), «Туман» (1914), «Авель Санчес» (1917), «Тетя Тула» (1921) обретают подлинность и неповторимость своего бытия в борьбе с другими героями, с собственным нежеланием существовать, со своим автором (так, Аугусто Перес, герой «Тумана», знакомый с творчеством Мигеля де Унамуно, приезжает к писателю в Саламанку, вступает с ним в спор и даже грозит убить своего создателя). «Агонисты, [108] то есть борцы (или, если угодно, назовем их просто персонажами), в моих новеллах — это реальные личности, реальные в высшем смысле, реальность их подлинная, то есть та, которую они сами присваивают себе в чистом желании быть таковыми или в чистом желании не быть таковыми, независимо от той реальности, которую приписывают им читатели», — утверждал Унамуно в прологе к своему сборнику «Три назидательные новеллы и один пролог». [109] Персонажи Унамуно живут и умирают, пытаясь разрешить «последние вопросы» мироздания — те же, что не давали покоя их автору.
108
От греческого слова «агония» («aycovia»), означающего «борьба».
109
Унамуно М. де. Избранное: В 2 т. Т. 2. С. 6 (пер. Г. Степанова).
Проблема личного бессмертия выходит на первый план и в драматургии Унамуно (он автор десятка драм, самые известные из которых — «Другой» (1926) и «Брат Хуан, или Мир есть театр» (1929)), и в его стихах (стихотворения и поэмы Унамуно составляют девять сборников), и в его философских произведениях — «О трагическом чувстве жизни у людей и народов» (1913) и «Агония христианства» (1924). Унамуно создает свои книги, раздираемый вечным противоречием между желанием жить вечно и разумом, который говорит ему о неисполнимости этого желания, — и черпает силы в самой непримиримой борьбе двух начал — в этом сущность его трагического чувства жизни: «Почему я хочу знать, откуда я пришел и куда иду, откуда и куда движется все, что меня окружает, и что все это значит? Потому что я не хочу умереть полностью и окончательно и хочу знать наверняка, умру я или нет. А если не умру, то что со мною будет? Если же умру, то все бессмысленно. На этот вопрос есть три ответа: либо я знаю, что умру полностью и окончательно, и тогда — безысходное отчаяние, либо я знаю, что не умру, и тогда — смирение, либо с) я не могу знать ни того ни другого, и тогда — смирение в отчаянии, или отчаяние в смирении, и борьба». [110] В философии Унамуно — один из основоположников (или предтеча) экзистенциализма; его учение о трагическом чувстве жизни также называют «персонализмом» — ведь именно личность, «persona» стоит в центре философского универсума Унамуно, на полпути между жизнью и смертью, верой и неверием в Бога, всем и ничем.
110
Унамуно М. де. О трагическом чувстве жизни. С. 53 (пер. Е. Гараджи).
Сам Унамуно в письме к одному из друзей признавал свою работу над философскими трактатами уединением в башне из слоновой кости. [111] Случилось так, что размеренный ход жизни ректора Саламанкского университета, знаменитого писателя и мыслителя был нарушен ходом исторических событий в его Испании.
В 1923 г. при поддержке
111
Unamuno М. de, Zulueta L. de. Cartas. Madrid, 1972. P. 165.
В произведениях Унамуно, написанных в эмиграции («Агония христианства» (1924), «Как пишется роман» (1924—1927), «От Фуэртевентуры до Парижа» (1925), «Роман- серо изгнания» (1927) и др.), особенно сильна трагическая нота. Из окна своего дома в Андайе Унамуно видел горы родной Испании, по ту сторону границы, — и оставался испанцем, тоскующим по родине:
Вы и под небом родины живете, как в изгнании. Во мне — под небом–родиной — Живет моя Испания. [112]
112
Унамуно М. де. Избранное: В 2 т. Т. 1. С. 51 (пер. С. Гончаренко).
Это стихотворение написано в 1928 г. Писатель сдержал обещание и вернулся на родину только в феврале 1930 г., после ухода в отставку Примо де Риверы. Встречали его как национального героя, вскоре Унамуно вернулся на пост ректора университета в Саламанке, а в 1932 г. был избран в члены Испанской Академии.
В 1931 г. Унамуно публикует свое последнее большое произведение, новеллу «Святой Мануэль Добрый, мученик», а в 1933 г. переиздает ее в сборнике ««Святой Мануэль Добрый, мученик» и еще три истории». Главный герой новеллы — сельский священник дон Мануэль, добрый пастырь и духовный наставник для своих прихожан, однако двум его ближайшим помощникам, Анхеле и Ласаро Карбальино постепенно становится известно о тайном борении, которым наполнена вся его жизнь: дон Мануэль не верит в воскресение плоти и вечную жизнь, не верит в Бога, но мученически скрывает свое неверие от односельчан ради спокойствия в их душах. Священник умирает в церкви, в окружении народа, счастливого в своем неведении, а Ласаро, для которого единственно возможная вера — это вера в глубокую правоту дона Мануэля, продолжает его дело.
Последние годы жизни для Унамуно были годами нравственных испытаний, годами трудного выбора в ситуации, когда страна разделилась на два враждующих лагеря, представители каждого из которых ждали, что знаменитый «будоражитель душ» к ним присоединится. В апреле 1931 г. выборы в Кортесы привели к победе республиканских кандидатов во всех крупных городах Испании, король Альфонсо XIII эмигрировал во Францию. Честь провозгласить Испанскую республику в Саламанке была предоставлена Унамуно. Однако размах противоборства правых и левых сил, охватившего в после- дующие годы всю Испанию, масштаб жертв с обеих сторон пугают писателя. Он обращается с воззваниями к республиканскому правительству и к его противникам, после подавления Астурийского восстания 1934 г. вместе с другими испанскими интеллигентами подписывает протест против массовых репрессий. Когда в июле 1936 г. вспыхнуло восстание контрреволюционеров–фалангистов во главе с генералом Франко — так начиналась гражданская война, — Унамуно выступил в его поддержку. Вскоре его отношение к Франко меняется (притом что неизменной осталась его убежденность в бессмысленности кровопролития): выступая на торжественном акте в университете в присутствии супруги Франко и одного из франкистских генералов, в краткой речи Унамуно произнес: «Вы можете победить, но не можете убедить, не может убедить ненависть, которая не оставляет места состраданию».
Через несколько дней Франко издал указ о смещении Унамуно с поста ректора университета. Унамуно принял решение не выходить больше за порог своего дома; 31 декабря 1936 г. Унамуно умер в своем доме во время жаркого спора с одним из своих бывших коллег, ставшим фалангистом и пришедшим уговорить Унамуно примириться с новыми властями.
* * *
Творческое наследие Унамуно составляют произведения разножанровые, не похожие друг на друга, но «Житие Дон Кихота и Санчо», пожалуй, выделяется в этом ряду как самое характерное для Унамуно и самое необычное — в истории мировой литературы и литературной критики у него нет точных аналогов. Невозможно однозначно определить жанр, в котором написано «Житие Дон Кихота и Санчо». Это не роман, не философский трактат, не критический очерк и не церковное житие в обычном смысле слова. Структурно книга Унамуно почти полностью повторяет роман Сервантеса: она состоит из пролога и двух частей, главы в которых названы так же, как в «Дон Кихоте», каждая глава «Жития Дон Кихота и Санчо» является комментарием к событиям, описанным в соответствующей главе романа Сервантеса. [113] Этим, собственно, и исчерпывается сходство двух произведений: события и образы сервантесовских героев получают в толковании Унамуно совершенно иное наполнение. Автор «Жития Дон Кихота и Санчо» сам устанавливает пределы тех вольностей в отношении романа Сервантеса, которые он имеет право допустить, не греша против истины: «В том, что касается фактов (…) следует неукоснительно придерживаться сервантесовского текста», но все оценки и суждения представляют собой «свободное толкование летописца», которое ймеет ценность «лишь как личное мнение этого последнего, характеризующее его с чисто человеческой стороны» (см. главы XVI и XVII части второй «Жития» — наст. изд. С. 134). Унамуно таким образом дарует себе право не соглашаться с Сервантесом и по–своему толковать жизнь Дон Кихота и Санчо.
113
При этом эпизоды и главы, не дающие повода для заинтересованного комментария, Унамуно опускает. Подробнее о том, какие главы пропущены и какие главы имеют другие подзаголовки, см. в примечаниях к «Житию Дон Кихота и Санчо» в настоящем издании.