Житие колдуна. Тетралогия
Шрифт:
Светловолосая волшебница протестуще замахала руками, и села на пол возле постели Шион.
– Нет, это моя вина! Прости, прости меня, Ши, - прошептала она, гладя бывшую жрицу по неровно стриженным золотым волосам.
– Из-за моей глупости и самонадеянности ты так страдала, - ее голос дрогнул.
– Они тебя сильно мучали?
Шион судорожно вздохнув, закрыла глаза и вдруг резко крепко сжала ладонь Петры. Она замотала головой:
– Ни...ничего ст...страшного... Все ... позади. Все позади...
– Петра, - угрожающе проговорил я. Она что, совсем не понимает, что нельзя
– Что?
– удивленно посмотрела на меня племянница. Сама наивность. Кошмар, неужели она понабралась этого от Ирен?
Вдруг ни с того ни сего, из закрытых глаз Шион потекли слезы. Петра обеспокоенно стала всматриваться в лицо своей подруги, я нахмурился - только этого мне не хватало.
– Я не могу... Я боюсь открыть глаза, - прошептала она, сильнее сжав ладонь племянницы.
– Боюсь, что когда открою, то окажусь вновь в той темнице. Что вы окажетесь просто моим сном, моим видением на грани смерти.
Я подошел к бывшей жрице, которая сейчас была на грани истерики. Присев к ней на кровать, я осторожно дотронулся до ее руки, в которой она судорожно сжимала ладонь волшебницы. Шион дрогнула от моего прикосновения и, всхлипнув, резко открыла глаза.
– Не бойся, - успокаивающе проговорил я, ласково улыбнувшись испуганной девушке. Пришлось надеть на себя маску ненавистного мне жреца. Думаю, если я еще один раз скажу фразу как священнослужитель, мир не дрогнет и не превратится в прах.
– То испытание уже позади. Ты его выдержала с честью и Великая простила тебе все грехи.
– Что за чушь, - буркнула племянница, за что получила от лучезарно улыбающегося жреца подзатыльник. Я, в отличие от нее, пытаюсь привести в чувство Шион, а она еще недовольна.
– Я не надеялась, что меня спасут, я смирилась со своей судьбой, - еле улыбнулась девушка, вытирая слезы моим плащом. Она вновь невидящим взглядом посмотрела на потолок, сказав подрагивающим от волнения голосом.
– Нет, на самом деле я хотела жить... но когда тебя каждый день истязают, когда кроме решетки и тусклого света от факела ты ничего не видишь, слышишь только противное пищание крыс, чувствуешь, как они ползают по тебе, нюхают, как они... просто внутри что-то ломается и хочется только одного - умереть. Ты молишь своих тюремщиков о смерти. Ты жаждешь получить свободу, чтобы перестать терпеть эту адскую боль...
– Не надо вспоминать то, что причиняет тебе боль, - нахмурился я, перебив бессвязный поток слов бывшей жрицы. Если так будет продолжаться в том же духе она уйдет в себя и потом ее трудно будет научить вновь радоваться жизни.
– Забудь те события как страшный сон.
– Я не могу, - отрицательно покачала головой бывшая жрица. Дотронулась рукой до своих некогда длинных и роскошных волос, которые сейчас напоминали золотой ершик.
– Не сейчас... Темница постоянно стоит у меня перед глазами... Нет, я не хочу забывать. Я хочу помнить.
Я вздохнул - ну как знает. Я всего лишь хотел помочь, исходя из знаний, полученных на практике
– Слушай, Шион, так значит они не узнали, что ты девушка?
– тихонько спросила моя крестница.
– Ну, когда бросили в темницу.
– Узнали...
– И все равно продолжили бить? Вот сволочи!
– Наоборот, - нахмурилась Шион.
– Когда они узнали, что я девушка стали меня бить. Это ведь великое святотатство, что женщина проникла в ряды апостолов. Его Преосвященство пришел в ярость, когда узнал об этом. Я слышала, как он приходил, и лежа на холодном грязном полу, чувствовала пропитанный лотосом аромат его сандалий.
Теперь понятно, почему этот маразматик не внял "просьбе Богини" отпустить жреца и все верещал о том, что никто не должен узнать "эту постыдную правду". Я все больше разочаровываюсь в религии. Не они ли твердят, что избивать беззащитных дам это грех? А сами - великорослые мужланы, гордо именующие себя апостолами, слугами Великой, измывались над бедной хрупкой девушкой и только из-за того, что она решила, как и они, служить Богине. Да, как я посмотрю жрецы настоящие мужчины, непогрешимые и невинные слуги Элисень.
– Все, - решительно заявила крестница, встав с колен.
– Если они еще раз хоть пальцем до тебя дотронутся, то я разнесу по камешкам чертов храм, а всех твоих палачей сброшу нафиг в эту несуразную яму. И плевать мне на последствия!
Я усмехнулся:
– А ты когда-нибудь задумывалась о таких мелочах?
– Конечно, - уверенно хмыкнула Петра, но немного подумав, замялась.
– Ну, хорошо, я почти всегда думаю о последствиях. А если и не думаю, то ловко их избегаю.
– Ну-ну...
– что и исследовало доказать. Племянница думает головой в самую последнюю очередь и из-за этого постоянно попадает в неприятности.
– Эй, что это за "ну-ну"! Дядя, ты не веришь в мои способности?
В твои способности я-то верю, но вот окружающим тебя людям твои фортели приносят массу неприятностей и добавляют седых волос в шевелюру.
За стеной послышались возмущенные крики Ирен, возгласы Риэла, их возня... Они громили склад, попутно о чем-то яро споря. Я обреченно вздохнул. Так и знал, стоит мне оставить эту неугомонную парочку одних - они сразу же найдут причину, чтобы покричать и подраться. Надо разнять этих маленьких деток пока они не подняли на уши весь район. Жрецы наверняка ищут нас по всему Силенвилю, порываясь отправить в гости к Настерривилю, точнее не в гости, а на постоянное проживание в Преисподнюю. Зачем им помогать? Тем более без подарка являться в гости не прилично, а я как назло не люблю дарить подарки малознакомым демонам и властителям геенны огненной. Хотя стоит отметить от свидания с милой суккуброчкой я бы не отказался. Устроили бы романтический ужин на фоне огненного зарева от бывшего храма, с музыкой, под руководством оркестра 'Горящий жрец', а прислуживал бы нам само Преосвященство... Мечта. Жаль, что после придется убить суккубу - они обожают высасывать энергию мага... гм... в конце свидания.