Житие колдуна. Тетралогия

Садыкова Татьяна

Найдя спирт я, плюнув на условности и здравый смысл, сделал глоток этой ядреной смеси прямо из горлышка. Горло обожгло огнем, я закашлял, на глазах выступили слезы...какие, к Настерревилю иллюзии, реальности? Он что, издевается?!

– Сильно, видать, ты головой об ступеньки приложился, - поморщился я от спирта и с фальшивой заботой добавил.
– Бедненький, последние крохи разума из своей головы вытряс. Что же скажет Партар?

Мы почти синхронно вздохнули, причем Микио с какой-то ноткой обреченности.

– Меня понять и ты не желаешь...
–

с грустью пробормотал он и, внезапно улыбнувшись, весело продолжил.
– А знаешь, почему я здесь живу?

– Живешь?
– скептически уточнил я.
– Так ты не мое персональное привидение?
– я тряхнул головой, прогоняя ненужные мысли, похоже спирт начал на меня уже действовать.
– На самом деле мне казалось, что ты пишешь отчет нашему несравненному принцу на тему того, как поживает его сестренка. Только вот, хочу заметить, пишешь ты его довольно медленно, а нервируешь - больно много.

– Да я же тихий как мышка!

Я махнул на Микио рукой, не горя желанием и дальше вступать с ним в бессмысленную полемику, и подошел к столу, на котором он восседал.

– Так о чем ты хотел поговорить?
– мне не верилось, что иллюзионист добровольно рискнул своей жизнью ради пространственных рассуждений об иллюзиях. Нет, я мог поиграть с ним в схоластику, но это было бы не долго, ибо в теории иллюзий я намного хуже подкован, чем он, да и это не моя специализация.

– Прежде чем начнем, ответь на мой один малюсенький вопросик, - Микио умоляюще состроил глазки, видно надеясь, что этим меня задобрит.
– Почему вы поссорились со Стефаном?

– А мы дружили?
– задал я встречный вопрос, пораженный новыми сведениями своей биографии. Не знал, что когда-то пил на брудершафт с этим носителем блох и сплетен.

– Нет, мне интересно из-за чего вы стали врагами!

– Почему это?
– еще сильнее удивился я. Меня, например, никогда не волновал этот вопрос, почему же он стал так интересен постороннему лицу?

– Мне всегда казалось, что вы похожи, - стал объяснять свою тоску зрения маг, а же я изумленно приподнял брови и сел на табурет, ибо стоять и узнавать о себе столько новых подробностей было чревато падением.
– Я наводил справки и узнал, что во времена твоей молодости Стефан был успешным Высшим целителем, а ты же, как отзывался Азель, был чуток наивным, но амбициозным, желающий, как и вся молодежь, изменить мир к лучшему. И вот я подумал... ведь ваше знакомство могло окончиться плодотворным сотрудничеством! Но почему именно злость и ненависть?! Отчего?

Я пожал плечами... даже не знаю... Тот хмырь мне не понравился с первого взгляда, когда я увидел его в составе комиссии по приему экзаменов на присвоение звания магистра. Напыщенный, весь в лоске и роскоши, он надменно взирал на будущих магистров целительства и как бы говорил, что мы никогда не достигнем его уровня. От него так и веяло самолюбием, что для парнишки вроде меня, которого с детства Азель учил, что только самовоспитание и самокритика делает из целителя настоящего

кудесника, а не балагурного шута, возомнившего себя Великой, возмутило. Как такой человек смог стать "светилом" всей целительской жизни королевства?!

Но если вначале возникла лишь неприязнь, то ненависть появилась в годы бушующей в стране эпидемии. Человек, который должен был нестись впереди колонны сопротивления, маг, что должен был стараться изо всех сил, чтобы уничтожить заразу, забился в дальний угол, словно полудохлая крыса и смотрел со стороны, как остальные целители на последнем издыхании боролись за жизнь. Я стал его презирать...

Микио спрашивает, почему именно злость и ненависть? Стефан, эта скотина, мало того, что совершенно ничего не делала, так еще и отвергала любые идеи по предотвращению эпидемии, отмахиваясь от всех тем, что мы "некомпетентны в таких вопросах". Я смог найти вакцину не потому, что мне помог Стефан, а он наоборот, всячески мешал, а потому что нарушил закон и отправился на поиски без разрешения Высшего целителя. Если бы Микио помнил тот ужасный год, видел тот кошмар, который я лицезрел каждый день в госпитале, то он бы не задавал этот глупый вопрос. Была бы моя воля - я бы заживо сжег эту тварь - Стефана, из-за которой погибло столько народа.

– Скажи, ты смог простить человека, - тихо произнес я, - который косвенно повинен в смерти твоего учителя?

– Учителя?
– на лице Микио отразилась растерянность. Не знаю, помнил ли он те события, но как не старался скрыть, похоже, о своем единственном близком человеке ему забыть так и не удалось.
– Причем здесь... мой учитель...

– Так смог простить бы?!
– настаивал я на ответе.

– Нет, - без толики промедления ответил он, крепко сжав пальцы на краю стола.

– Вот и я тоже...- вздохнул я, - не могу забыть всех тех пациентов, которых не смог спасти по вине Стефана. А ведь если бы не он, твой учитель был бы жив и твоя судьба пошла по совершенно иной дороге. У тебя был бы дом, любящая семья...

– Дом...
– гулко повторил за мной Микио. Его затаенная боль в глубине темных глаз выглядела так правдиво, что мне на миг показалось, что я наконец-то увидел настоящие эмоции неисправимого оптимиста и балагура.
– Семья... А что это? Как я могу желать того, чего у меня никогда не было?

– Но ты же хочешь, - криво улыбнулся я.
– Я вижу.

Ведь любой сирота мечтает о своем доме и семье, которая всегда будет с нетерпением ждать его у порога. Нет ничего страшнее одиночества, и он это должен был прекрасно знать.... Уж я-то хорошо понимаю, о чем говорю, потому что в молодости мне так хотелось дополучить то душевное тепло, которое не смогли дать родители, в других людях. Хотелось построить свой дом, завести семью, кучу ребятишек, а потом, когда те немного подрастут - учить их магии и не как Карактириус, а с пониманием и расстановкой. Но моей семьей стала семья Филгуса, а домом - этот старый замок, а те наивные мечты давно канули в лету.