Житие колдуна. Тетралогия

Садыкова Татьяна

Словом, Алия убивала двух зайцев махом: во-первых, Микио был у нее на виду и не мог натворить много бед, а во-вторых, решались хозяйственные проблемы, хотя я сильно сомневался, что из этого чуда могла получиться хорошая служанка. Но это уже не мои проблемы.

После исповеди дознавательницы на улице стало темнеть. Я уже полностью оправился от последствий полета на драконе и с удовольствием прихлебывал из своей большой литровой кружки чай, хрустя при этом сушками. Ярослав, который присоединился к

нам во время рассказа, пил из своей кружки что-то явно покрепче чая и пытался этим напоить то Эдварда, то Микио. И если второй с энтузиазмом уже выдувал четвертую, а то и пятую кружку хмельного пива, и ощутимо покраснев, осоловело смотрел на свою кружку, тихонечко икая, то Эдвард крайне с неохотой поддавался на провокации Ярика напоить его.

Да, юный дракон весь вечер уж очень тихо себя вел, хотя я его уже давно простил и заявил ему, чтоб он забыл этот небольшой инцидент, но Эд и не думал расслабляться, а все накручивал, накручивал себя... пока его состояние не заметила одна чаеманка, отвлекшись от двенадцатой чашки сего чудесного напитка.

Утянув еле сопротивляющегося дракона к себе на диван, она, обняв и смачно чмокнув его куда-то в скулу, тихонько промурлыкала:

– И кто такую рыжую прелесть обидел?

Я чуть не подавился чаем и громко закашлял, смахивая невольно выступившие слезы. "Рыжая прелесть" слился цветом лица со своими кудрями и что-то неразборчиво пробубнил.

– Что?
– тоже не поняла дракона Алия и сунула в руки Эдварда свою чашку с чаем.
– Пей! Он вернет тебе силы, уверенность в себе и успокоит расшатанные нервы!

Что-что, а нервы магнессе он явно не успокаивал, а наоборот, побуждал к чересчур активным действиям и неадекватной оценке ситуации.

Бедный дракон неуверенно отпил из чашки, за что был крепко сжат в объятьях и немилосердно затискан.

Чаеманка... и совратительница юных драконов. Меня бы, что ли, хоть кто-нибудь совратил. Я скосил глаза на оставшуюся девушку нашего небольшого коллектива и мысленно обреченно махнул рукой. Ирен для совратительницы подходила как дряхлый старик для партии в балете, тут уж не она, а я буду ее совращать, что не есть хорошо. Мне потом королевское Величество и королевское Высочество кое-что оторвут и отправят в южные страны евнухом для службы в тамошних гаремах.

Я недовольно прихлебнул чаю, исподлобья смотря на принцессу. Сколько же ей лет? Наверное, не больше семнадцати.

Ирен была красива, юна, но наивна настолько, что это порой граничило с глупостью. Возможно, многие рыцари и придворные менестрели воспевали ее утонченность и элегантность, ясные синие глаза, которые были подобны звездному небосводу и золотистые кудри, что сияли ярче начищенных до блеска золотых кубков. Я не знаю, какие изощренные комплименты придумали ее ухажеры, да и,

если честно, не стремлюсь узнать. Может быть, они воспевали ее пухлые мягкие губы, которые были подобны нежным бутонам роз? Или же покладистый характер, которым сполна одарила ее Пресветлая?

Но сейчас передо мной сидела простая юная девушка, которая задумчиво смотрела на Алию и ее явно не волновали комплименты многочисленных поклонников. Сидела девушка прямо, не облокачиваясь на спинку кресла, но в ее королевской осанке чувствовалось непринужденность и расслабленность, словно для нее это было привычно. Принцесса неторопливо помешивала серебряной ложкой чай, легонько водя кистью, держа столовый предмет кончиками пальцев. Да и удерживала в руке она не чашку, а блюдце.

Раньше я не замечал таких нюансов, смотрел сквозь пальцы на ее манеры и речь. Да... наверняка для принцессы я предстал как дикарь, с моей-то нелюбовью к придворному этикету. Хотя, надеюсь, рамки приличия я все же сумел соблюсти, а то сейчас мне стало слегка неловко за свое воспитание.

Если я ее считал глупой, неприспособленным для жизни тепличным цветком, то, что же она думала обо мне? Кем я для нее стал? Злобным колдуном? Деревенщиной? Другом? А кем же она стала для меня?

Я задумался, перестав замечать все вокруг. Из грез меня выдернуло деликатное покашливание Ирен. Она с беспокойством всматривалась в мое лицо, не понимая причин моего странного поведения.

– Задумался, - пожал плечами я и, хлебнув остывший чай из своей кружки, схватил с почти пустой вазочки сушку.
– Работы непочатый край, а времени все меньше...

– А давайте я вам помогу, - неожиданно предложила Ирен. Я чуть не подавился сушкой. Что она сделает? Поможет мне? Пресветлая, что ты с ней сотворила?

Но к счастью мне не пришлось отвечать. Внезапно Алия отпустила полузадушенного, красного как рак Эдварда и обратила внимание на своего "раба"

– Кстати, забыла спросить, - дознавательница серьезно глянула на мага, словно подозревая его во всех смертных грехах.
– Ты готовить умеешь?

– Я? Я... ик...
– Микио икнул и, тряхнув головой, словно пытаясь собрать в кучу свои мысли, продолжил.
– Мое умение готовки похвалил даже магистр Гоннери!

Иллюзионист патетично вздернул указательный палец вверх, чуть не расплескав при этом пиво, и вновь громко икнул.

– Прекрасно!
– хлопнула себя по колену магнесса.
– А то я - нет. У меня даже однажды суп дошел до кондиции "горелая подошва".

Ирен почему-то тихонечко захихикала. Я недоуменно глянул на девушку, и та, наклонившись ко мне, открыла страшную тайну:

– Тот куриный бульон, который вам недавно подали к столу, помог мне приготовить магистр Микио...