Житие колдуна. Тетралогия

Садыкова Татьяна

Я недоверчиво хмыкнул, решив промолчать. Обычно тех, кто так говорят, находят с кинжалом в груди в сточных канавах или гниющих в тюрьмах. Когда же она повзрослеет и бросит заниматься этой чепухой? Когда вернется к родителям или хотя бы наладит с ними отношения? Читать монолог о нравственности, порядочности и смысле жизни я не буду даже и пытаться. Петра очень упряма и обидчива. Порой ведет себя, как капризный ребенок, заставляя собеседника скрежетать зубами от бешенства. Я-то знаю, что это напускное, провоцирующее поведение направлено на то, чтобы поиграть чувствами

других, выяснить их реакцию. Но, к сожалению, другие поддаются на провокацию, и она попадает из-за своего любопытства и глупости в серьезные неприятности. Не знаю, как она живет? Стоит признать - у нее феноменальное везение.

А обидчивость... Ладно, она редко обижается, но если обидится, то все - легче умереть, чем вернуть ее расположение. Мать и отца уже второй десяток не может простить. А если я обижу ее своими попытками нравоучений? Все, уйдет и больше не вернется, а ты потом гадай, как она живет и живет ли вообще. Да и Петра уже давно не ребенок и должна понимать, как следует жить.

– Все под контролем...
– тихо пробурчал я, легонько облокотившись на спинку дивана.
– Если у тебя все так хорошо, тогда почему ты приехала ко мне?

– А вдруг я скучала?

Я саркастически приподнял бровь. Сегодня что, каждый мой собеседник задался целью накормить меня сказками и небылицами? Я лучше поверю, что Гриворд, скучая, лил слезы по моей персоне, чем крестнице. Чай не вчера родился и хорошо изучил девчонку. Ей палец в рот не клади - откусит и не подавится. Вот тебе и пагубное воспитание Лиры...

– В прошлый раз, когда ты это говорила, я больше месяца не видел солнечного света.

– У дяди Ника до сих пор клаустрофобия?
– хихикнула Петра

– Я не боюсь замкнутых пространств! Я их просто... недолюбливаю.

Особенно обвалы, темноту, сталагмиты, сталактиты, падающую с потолка воду, низкий свод пещеры, скользкие проходы, бездонные пропасти, ледяную воду озер, и кишащих в них монстров, я вообще недолюбливаю всех животных обитающих в пещерах... и самое противное, что там нормально не воспользуешься магией. Кому охота быть погребенным под обвалом выпустив пару заклинаний, которые случайным образом могли воздействовать на структуру стен? Я считаю, что пещеры - мечта мага-самоубийцы. Так что недолюбливать пещеры, в моем понимании, вполне нормальное явление.

– Теперь это так называется?
– хихикнула девчонка, явно вспомнив наше прошлое путешествие. Она тогда не давала мне покоя почти месяц, подкалывая на каждом шагу. Жалко, что времена, когда эта мелочь меня уважала и восхищалась, давно ушли.
– Конечно, все так говорят, а потом еле передвигают ногами, каждую минуту стеная на древнеэрейском: "чертовы пещеры". И кстати, это было самое приличное высказывание, которое я узнала от своего дорогого и горячо любимого дяди. Да тебе надо выпустить словарик - ему цены не будет. Кто еще сможет похвастаться такими обширными знаниями ругани на древнем языке?

Я неловко почесал затылок. Как кто еще - твой отец. Мы ведь вместе залезли в одну древнюю библиотеку и раскопали один милейший

опус, где через каждое слово идет... Нда. Даже немного неловко вспоминать, как я с Филом потом целую неделю смея... нет, ржал как конь, читая фолиант.

А кстати, как она узнала, что я тогда сквернословил, восхищаясь столь прекрасным путешествием? Фил... а с виду такой приличный человек!

– Ничего я такого не говорил, - попытался я отрицать свою вину. Кто мог подумать, что она мало того разберет мое бормотание, так еще его и поймет! И это называется отец - учил дочь неприличным словам. Надо будет потом как-нибудь использовать эту полезную информацию в разговоре с другом. А то он может надо мной хихикать, а я нет?
– Тебе послышалось.

– Конечно, дядя Ник. Папа тоже все отрицал с похмелья, когда мне, приняв пару фужеров для храбрости, решил передать накопленную мудрость древнеэрийского языка, которой не было в обычной общеобразовательной программе юных магов.

– Да ты издеваешься!

– А это так заметно?
– удивилась Петра, расстроено пожав плечами.
– Жаль, а я так старалась это скрыть.

Я улыбнулся. Острить по поводу и без повода Петра умела хорошо, оттачивая свое остроумие на моей скромной персоне. Моя школа! Не поймите меня неправильно, мне было приятно слышать, что и я смог внести свою частичку в ее воспитание.

– Так и зачем ты ко мне пожаловала?
– задал я главный вопрос дня. Конечно, я мог еще целый день ходить вокруг да около, погрузившись вместе с девушкой в воспоминания, но мое время было ограничено. Риэл наверняка сейчас выдумывает новую подлянку, чтобы сбежать, Ирен скоро проснется и как она мне заявляла, до того, как лечь спать, проснувшись всенепременно продолжит наставлять на праведный путь вора. Милена скоро вернется с кухни и если эти две дамы встретятся в комнате вандала - все, соскребать со стенки Риэла, думаю, придется мне.

– Ну, понимаешь... я влипла, - немного не уверено начала Петра, вмиг сменив самоуверенный тон голоса.
– Точнее не я, а Шион... Хотя у меня тоже крупные неприятности, но у Шиона они еще больше...

– Стоп!
– остановил я девушку, выставив вперед руку. Попытался собраться с мыслями... Что-то я ничего не понял. Так, начнем по порядку.
– Что за проблемы? Что за Шион?

– Проблемы с Шионом, - утвердительно кивнула Петра, смотря на меня как на тугодума.
– Но проблемы из-за меня!

– Это я уже понял... точнее ничего не понял. Можешь мне сначала, вкратце, все четко рассказать?

– Какой ты непонятливый, дядя, - вздохнула Петра и уселась поудобней на диване, схватив со столика яблоко. Смачно, с хрустом откусила сочную мякоть и похлопала ладонью по диванной подушке рядом с собой.
– Все время одно и то же. Садись, рассказ будет долгим.

Я с неохотой сел на предложенное место. По меркам Петры рассказ должен включать в себя все мельчайшие подробности, вплоть до того, что она ела на завтрак и какая на улице была погода. Порой я диву даюсь ее логике. Главное не заснуть по ходу дела.