Житие преподобного Антония Великого

Великий Афанасий

50. Антоний, как бы по внушению свыше, возлюбил это место, оно было то самое, какое указывал ему голос, вещавший на берегу реки. Итак, взяв хлебы у спутников, стал он пребывать на горе сперва один, не имея при себе никого другого, и место это признавал уже как бы собственным своим домом. Сарацины же, увидев ревность его, с намерением стали проходить путем сим и с радостью приносили ему хлебы. Иногда и от пальм имел он малое некое и скудное утешение. Впоследствии же и братия, узнав его местопребывание, как дети, помня отца, заботились присылать ему потребное. Но Антоний, видя, что иные утомляются и утруждают себя, доставляя ему хлеб, придумал, как пощадить в этом монахов. Он упросил пришедших к нему принести заступ, топор и немного пшеницы. Когда это было сделано, то обойдя гору, он нашел небольшое подходящее поле, возделал его и, поскольку достаточно было воды для орошения, засеял. Так он стал ежегодно получать себе хлеб, радуясь, что никого не беспокоит и никому не в тягость. Но после сего, видя, что некоторые опять приходят к нему,

стал разводить у себя и овощи, чтобы и приходящий к нему имел хотя малое утешение после трудов такого тяжкого пути. Вначале звери, обитавшие в пустыне, приходя пить воду, наносили нередко вред его посеву и земледелию. Он, с ласкою поймав одного зверя, сказал через него всем: "Для чего делаете вред мне, который не делаю никакого вреда вам? Идите прочь и во имя Господа не приближайтесь сюда более". С сего времени звери, как бы боясь запрещения, не приближались уже к тому месту.

51. Так Антоний пребывал один на внутренней горе, проводя время в молитвах и в подвигах. Служившие ему братия упросили его, чтобы позволил им приходить через месяц и приносить маслин, овощей и елея, потому что он был уже стар. Сколько же, живя там, выдержал он браней, по написанному (Еф. 6, 12), не с плотию и кровию, но с сопротивными демонами, о том знаем от приходивших к нему. Ибо и там слышали шум, многие голоса и звук как бы оружий, а ночью видели, что гора наполнена зверями; замечали, что и сам Антоний как бы с какими-то видимыми ему врагами борется и отражает их молитвою. И Антоний приходивших к нему ободрял, а сам подвизался, преклоняя колена и молясь Господу. И подлинно достойно было удивления, что один, живя в такой пустыне, не боялся нападающих на него демонов, и при таком множестве там четвероногих зверей и пресмыкающихся не страшился их свирепости, но по истине, как написано, надеялся на Господа, был яко гора Сион (Пс. 124, 1), имел непоколебимый и неволненный ум, так что демоны бегали от него и зверие дивии, по написанному, примирялися ему (Иов 5, 23).

52. Хотя диавол наблюдал за Антонием и, как воспевает Давид, скрежетал на него зубы своими (Пс. 34, 16), Антоний, утешаемый Спасителем, пребывал невредимым от коварства и многоразличных козней диавола. Так, в одну ночь, когда Антоний проводил время во бдении, враг посылает на него зверей. Едва ли не все гиены, этой пустыни, вышедши из нор, окружают его. Антоний стоял посреди них, и каждая зияла на него и угрожала ему угрызением. Уразумев в этом хитрость врага, он сказал гиенам: "Если имеете власть надо мною, то я готов быть пожран вами. А если посланы вы демонами, то не медлите и удалитесь, потому что я — раб Христов". Едва Антоний сказал это, гиены бежали, как бы гонимые бичом слова.

53. Потом через несколько дней, когда занимался он работой (ибо любил быть в труде), кто-то, став у двери, потянулк себе то, что плел тогда Антоний, делал же он корзины и отдавал их приходящим за приносимое ему. Антоний встал и видит зверя, который до чресл походит на человека, а голени и ноги у него подобны ослиным. Антоний запечатлел только себя знамением креста и сказал: "Я — раб Христов, если послан ты на меня, то вот я перед тобой". Зверь с бывшими в нем демонами побежал так быстро, что от скорости пал и издох. Смерть этого зверя означала падение демонов, которые прилагали все старание, чтобы удалить Антония из пустыни, и не возмогли.

54. Однажды он отправился в путь вместе с пришедшими к нему монахами, которые упросили его посетить их и место их жительства. Верблюд нес для них хлебы и воду, потому что пустыня эта безводна, и воды, годной к питию, не было нигде, кроме одной той горы, на которой был монастырь Антониев, где и запаслись они водою. Когда же на пути вода у них истощилась, а зной был весьма сильный, то все были в опасности лишиться жизни. Обойдя окрестности и не нашедши воды, не в силах уже были продолжать пути, легли на земле, и отчаявшись в жизни своей, пустили верблюда идти, куда хочет. Старец, видя, что все бедствуют, весьма опечалившись и воздохнув, отходит от них недалеко и, преклонив колена и воздев руки, начинает молиться; и Господь вскоре соделал, что потекла вода на том месте, где он стоял на молитве, и таким образом утолили все жажду и оживились, наполнили мехи водою, стали искать верблюда и нашли его. Случилось же так, что веревка обвилась около одного камня и удержала верблюда. Итак, привели его назад, и, напоив, возложили на него мехи, и продолжали путь безбедно. Когда же Антоний дошел до первых на пути монастырей, все приветствовали его, взирая на него, как на отца, а он, как бы принеся напутствие с горы, угощал их словом и преподавал им, что было на пользу. Снова на горах были радость, соревнование о преспеянии и утешение взаимное друг друга верою. Радовался и сам Антоний, увидев ревность иноков, и сестру свою, состарившуюся в девстве и уже настоятельницу других девственниц.

55. Через несколько дней опять ушел он на свою гору. И тогда стали уже приходить к нему многие; осмеливались даже приходить и иные страждущие. Всякому приходящему к нему иноку давал он постоянно такую заповедь: "Веруй в Господа и люби Его, храни себя от нечистых помыслов и плотских удовольствий и, как написано в Притчах, ниже прельщайся насыщением чрева (Притч. 24, 15), бегай тщеславия, молись непрестанно, пой псалмы перед сном и после сна, тверди заповеди, данные тебе в Писании, содержи в памяти деяния святых, чтобы памятующая заповеди душа твоя

имела ревность святых образцом для себя". Особливо же советовал Антоний непрестанно размышлять об Апостольском изречении: солнце да не зайдет в гневе вашем (Еф. 4, 26), и думать, что сказано это вообще относительно ко всякой заповеди, чтобы не заходило солнце не только в гневе, но и в другом грехе нашем. Ибо хорошо и необходимо, чтобы не осуждали нас ни солнце за дневной проступок, ни луна за ночной грех и даже за худое помышление. А чтобы соблюсти себя от этого, хорошо — выслушать и сохранять Апостольское слово. Ибо сказано: себя истязуйте, себе искушайте (2 Кор. 13, 5). Поэтому, пусть каждый ежедневно дает себе отчет в дневных и ночных своих поступках. И если согрешил, да не хвалится тем, но да пребывает в добре, и не предается нерадению, и ближнего не осуждает, и себя не почитает праведным, дондеже, как сказал блаженный Апостол Павел, приидет Господь (1 Кор. 4, 5), испытующий тайное. Нередко и от нас самих бывает сокрыто, что делаем мы. Но хотя не ведаем этого мы, однако же Господь видит все. Посему, суд предоставив Господу, будем сострадательны друг к другу, станем друг друга тяготы носить (Гал. 6, 2) и истязывать самих себя, и, в чем мы недостаточны, постараемся то восполнять. А к ограждению себя от греха будем соблюдать еще следующее. Пусть каждый из нас замечает и записывает свои поступки и душевные движения, как бы с намерением сообщать это друг другу; и будьте уверены, что, стыдясь известности, непременно перестанем грешить и даже содержать в мыслях что-либо худое. Ибо кто, когда грешит, желает, чтобы это видели? Или кто, согрешив, не пожелает лучше солгать, только бы утаить грех? Как, наблюдая друг за другом, не станем творить блуда, так, если будем записывать свои помыслы, с намерением сообщать их друг другу, то легче соблюдем себя от нечистых помыслов, стыдясь известности. Итак, записывание да заменит для нас очи наших сподвижников, чтобы, когда записываем, чувствовали такой же стыд, какой чувствуем, когда смотрят на нас, тогда и в мысли даже не станем держать что-либо худое. Если так будем образовать себя, то придем в состояние порабощать тело свое, угождать Господу и попирать козни врага".

56. Такие наставления давал Антоний приходящим; к страждущим же был сострадателен и молился вместе с ними. И Господь часто внимал молитвам его о многих. Но когда и услышан был Господом, не хвалился; и когда не был услышан, не роптал. Но как сам всегда благодарил Господа, так и страждущим внушал быть терпеливыми и знать, что исцеление не от него и вовсе не от людей, но от одного только Бога, Который подает его, когда хочет и кому хочет. Посему и страждущие принимали наставления старца, как врачевство, учась не малодушествовать, а паче, быть терпеливыми, исцеляемые же научались воздавать благодарение не Антонию, но единому Богу.

57. Некто по имени Фронтон, из царедворцев, страдая жестокою болезнью, кусал себе язык и готов был лишить себя зрения. Пришедши на гору, просил он Антония помолиться о нем. Антоний, помолившись, сказал Ферапонту: "Иди и исцелеешь". Когда же больной упорствовал и не покидал монастырь несколько дней, Антоний настаивал на своем, говоря: "Не можешь ты исцелиться, пока здесь; иди, и, достигнув Египта, увидишь совершившееся на тебе знамение". Фронтон поверил, ушел и, как только увидел Египет, болезнь его миновала, и стал он здоров по слову Антония, как во время молитвы открыл ему Спаситель.

58. Одна девица из Трипольского Бусириса имела страшную и крайне гнусную болезнь. Слезы ее, мокрота и влага, текшая из ушей, как скоро падали на землю, тотчас превращались в червей; тело же ее было расслаблено и глаза находились в неестественном состоянии. Родители ее, узнав, что монахи идут к Антонию, по вере в Господа, исцелившего кровоточивую, просили их взять с собою их дочь. Поскольку же монахи отказались, то родители с отроковицею остались близ горы у исповедника и монаха Пафнутия. Монахи пришли к Антонию, и едва хотели известить его о девице, как он упредил их и рассказал, какая болезнь у отроковицы и как шла она с ними; когда начали они просить, чтобы позволил и родителям с девицей войти, Антоний сего не дозволил, но сказал: "Идите, и, если девица не умерла, найдете ее исцеленною. Не мое это дело и не для чего приходить ей ко мне, бедному человеку; исцеление подается от Спасителя, Который на всяком месте творит милость Свою призывающим Его. Господь преклонился на молитву ее, а человеколюбие Его открыло и мне, что исцелит Он болезнь находящейся там отроковицы". Так совершилось чудо; монахи пошли, и родителей нашли радующимися, а отроковицу уже здоровою.

59. Шли два брата, и когда на пути недостало у них воды, один умер, а другой близок был к смерти и, не имея сил идти, лежал уже на земле и ждал, что умрет. Антоний, пребывавший в горе, призывает двоих монахов, бывших тогда при нем, и понуждает их спешить, говоря: "Возьмите сосуды с водою и идите скорее на египетскую дорогу. Из двоих путников один уже умер, другой скоро умрет, если не поспешите. Это открыто мне ныне во время молитвы". Монахи идут, находят лежащего мертвеца, предают его погребению, а другого возвращают к жизни водою и приводят к старцу; расстояние же было одного дня пути. Если кто спросит, почему Антоний не сказал прежде, нежели другой скончался, то вопрос будет несправедлив. Определение смерти было не от Антония, но от Бога, Который одному определил умереть, а о другом дал откровение. В Антонии же чудно было только то, что, пребывая в горе, имел трезвенное сердце; и Господь показал ему, что происходило вдалеке.