Жития Святых — месяц июнь
Шрифт:
Тогда Максим сказал:
— О беззаконный! Разве ты думаешь, что великий бог Аполлон [ 6 ] есть дело рук человеческих?
На это святой ответил:
— Справедливо ты Аполлона назвал таким именем, ибо оно означает — погубитель [ 7 ]: прилагая к нему сердце свое, ты губишь душу свою, и не только свою, но и тех, кого заставляешь поклоняться ему; но знай, что пребывающий на небесах истинный Бог взыщет от рук твоих души тех людей, которых ты погубил, заставляя их поклоняться идолам. Каков же был нечестивый Аполлон, — об этом я тебе сейчас расскажу: он был, как и ты теперь, невоздержен и объят
Услышав это, Максим сказал слугам, избивающим мученика:
— Поворотите его на спину и бейте по животу.
Тогда Афанасий, начальник воинской стражи, сказал святому:
— Повинись правителю, — ведь разве ты не чувствуешь, как все тело твое покрывается ранами?
Святой на это сказал:
— Послушайся лучше меня, советник диавола и слуга его, и лучше посоветуй сам себе и игемону своему, — как бы поскорей убедить блудницу Дафну, чтобы она согласилась жить блудно с богом вашим Аполлоном и исполнить его желание, чтобы он, разжигаемый любовью и не получая исполнения своего желания, не погиб бы жестокой смертию — я же имею одного советника — Господа нашего Иисуса Христа.
Тогда мучитель приказал принести железную доску и сказал слугам:
— Раскалите ее посильнее на огне и положите сюда этого хулителя наших богов.
Блаженный, услышав это, сказал:
— Находящийся в геенне твой Аполлон благодарит тебя за то, что ты еще более усиливаешь тот геенский огонь, в каком он теперь страдает; он воздаст тебе за это тем, что и ты вместе с ним будешь низвержен во тьму кромешную, — тогда и я посмеюсь над тобой, нечестивый благодетель Аполлона.
Когда мучившие блаженного, едва совсем не сжегши его, все-таки ничего не добились, и не могли ни льстивым советом обольстить раба Божьего, ни муками убедить его оставить веру во Христа, тогда игемон приказал воинам отвести святого, уже столь измученного, в отдельное темничное помещение и оставить его там совершенно одного, без всякого ухода за ним, — и при этом он добавил:
— Пусть никто из нечестивых христиан не называет его блаженным, ибо, беззаконно надругавшись над нашими богами, вот теперь он подвергся великим мукам.
Но святой Дула пребывал в той темнице, непрестанно славословя Бога и молясь, — да даст Он ему совершить добрый подвиг мученичества.
По прошествии пяти дней, Максим сев снова на судилищное место, спросил:
— Жив ли всезлобный последователь нечестивого христианского мудрования? Приведите его сюда!
Военачальник Афанасий на это ответил:
— Он очень тверд в исповедании своего учения
И при этом он повелел ввести мученика. Игемон, увидев, что все тело святого Дулы невредимо и что лицо его сияет, сказал воинам:
— О окаянные стражи! Не приказывал ли я вам, — чтобы вы не лечили его и не заботились об нем?
На это Пигасий, начальник нотариев, ответил:
— Клянемся величеством твоим, что согласно твоему повелению, мы содержали его в внутреннейшей части темницы и что на шее его все время висело железное изображение Геркулеса [ 9
], тяжестью в триста литр [ 10 ]; каким же образом он теперь совершенно здоров, — этого никто из нас не знает.Тогда святой мученик сказал:
— Безумный игемон! Это — Христос мой исцелил меня и дал моему телу здоровье и крепость для перенесения даже и тех мук, которым ты сейчас снова подвергнешь меня; и это Он сделал для того, чтобы ты познал, что Бог наш — есть Врач, Который дивным образом исцеляет уповающих на Него людей, — а также и для того, чтобы я принял сугубый венец мученичества, а ты бы был подвержен сугубой вечной муке; ведь если бы ты ради своего Аполлона претерпел такие мучения, — разве тогда этот твой Бог мог бы исцелить тебя так же, как исцелил меня мой Христос?
На это игемон, разъярившись, ответил:
— Так как человек этот не перестает со злобой хулить наших богов, то налейте на голову его масла и зажгите его.
Мученик на это сказал:
— Если ты сожжешь мне мозг, то чего этим достигнешь? Выдумай лучше иные муки.
Игемон после этого приказал вложить в ноздри мученика множество горчичных семян.
Тогда святой Дула произнес:
— Смеюсь и теперь над всеми твоими истязаниями!
После этого игемон приказал слугам как можно сильнее бить святого железными когтями по хребту, и при этом поливать его язвы крепким уксусом и растирать острыми черепками.
Когда все это, по приказанию Максима, совершалось, святой страстотерпец так молился:
— Господи Иисусе Христе! Предстань мне, рабу Твоему; вот «на хребте моем орали оратаи, проводили длинные борозды свои» (Пс.128:3).
Тогда игемон сказал ему:
— Хотя ныне убедись и исповедуй наших богов!
Святой Дула на это ответил:
— Боги твои, а особенно Афродита [ 11 ] и Артемида [ 12
], да помогут тебе и злобе твоей; если же хочешь, я расскажу тебе и про других твоих богинь и про все их бесстыдство.После того игемон приказал слугам:
— Разбейте челюсти его, чтобы он не хулил богов и, переломив голени, оставьте его так, дабы он не мог и слова сказать.
На это святой мученик сказал:
— О пребеззаконнейший игемон! За что ты меня бьешь, если я говорю тебе истину, что твоя Афродита и прочие богини проводили жизнь свою в скверных похотях, блудодеяниях, и даже в споре своем о том, кто из них сладострастнее, однажды поставили над собой судьею какого-то пастуха Париса [ 13