Жития Святых (все месяцы)
Шрифт:
Пресвитер услышав от старца такие слова, умилился, призвал тех братий, которых огорчил, раскаялся им и снова облек их в одеяние монашеское.
Однажды пришел к авве Пимену авва Исаак и, увидав, что он возливал на ноги свои небольшое количество воды, сказал ему:
— Как жестоко иные удручают тело свое!
Старец же сказал ему:
— Мы не научены быть телоубийцами.
И потом сказал:
— Бывает иногда, что человек кажется молчащим: но если сердце его осуждает других, то он говорит всегда. И есть такие, которые с
Авва Иосиф рассказал, повествуя так:
— Когда однажды мы сидели у аввы Пимена, среди нас был юный брат Агафон; желая что-то сказать сему Агафону, старец (Пимен) назвал его аввою, сказав так:
— Авва Агафон.
Но мы сказали старцу:
— Этот брат еще юн; почему ты называешь его аввою?
Старец же отвечал:
— Уста его молчаливые заставляют меня называть его аввою.
Потом говорил еще авва Пимен:
— Брат, находящийся вместе с ближним своим, должен уподобиться истукану каменному; будучи обижаем, он не должен гневаться; будучи хвалим, он не должен превозноситься.
Еще сказал:
— Злом никогда не победить зла; если кто-либо причиняет тебе зло, то окажи таковому добро; тогда твоя добродетель препобедит его злобу.
Этой добродетели (как и другим добродетелям) преподобный Пимен поучал и самым делом; ибо до его прибытия из скита в Египет, в Египте жил некий старец, почитаемый всеми. Когда на то место пришел авва Пимен, то многие, оставив того старца, начали приходит к Пимену; по сей причине тот старец начал гневаться на пришедшего авву (Пимена), стал завидовать ему и говорить о нем дурное. Когда авва Пимен услыхал об этом, то опечалился и сказал своим братиям:
— Что теперь делать нам, ибо люди эти повергли нас в скорбь, оставив столь святого и добродетельного старца и прийдя к нам, незначащим ничего? Каким образом мы устраним гнев великого отца того? Приготовим немного пищи, возьмем немного вина, пойдем к старцу, вкусим с ним; бить может таким образом мы умилостивим сердце его.
Взяв немного пищи и вина, они отправились к тому старцу и постучали в двери келлии его. Ученик того старца, услышав стук, спросил:
— Кто это?
Ему ответили:
— Скажи авве твоему, что Пимен с братиею своею пришел, дабы принять от твоего аввы благословение.
Ученик пошел и рассказал об этом старцу. Старец же, выслушав сказал:
— Пойди и скажи им: идите отсюда, ибо у меня нет времени видеть вас.
Когда ученик сказал так пришедшим, то сии последние ответили ему:
— Мы не уйдем отсюда до тех пор, пока не сподобимся поклониться старцу.
И стояли на зное солнечном при дверях келлии.
Видя смирение и терпение пришедших, старец умилился, открыл им двери и принял их с лобзанием; севши, все беседовали с любовью и вкусили принесенного. Потом старец тот сказал:
— Поистине не только справедливо то, что я слышал о вас, но
С того времени старец стал миролюбиво относиться к авве Пимену.
Так умел преподобный Пимен устранять злобу враждующего на него и давал пример этого другим.
Преподобный Пимен умел врачевать иных и молчанием своим, как словом.
Однажды пресвитеры страны той посетили монастырь, в котором пребывал преподобный; авва Анувий, желая хотя несколько угостить их, вошел к преподобному Пимену и сказал ему об этом. Однако Пимен не дал ответа, но пребывал в молчании долгое время; и отошел от него авва Анувий с печалью.
Потом братия, бывшие у него, спросили его (авву Пимена):
— Почему ты не дал ответа авве Анувию?
Старец же отвечал им:
— Я не имел для сего орудия (т. е. языка); ибо я мертв; мертвый же не говорит; посему не считайте меня пребывающим с вами.
Так поступил старец для того, чтобы его не звали к тем новопришедшим братиям на трапезу; ибо о нем повествуют и сие, что, когда братия призывали его вкусить вместе с ними пищу, он шел с плачем, как бы нехотя; ибо не желал насыщать чрева своего, но вместе с тем не хотел ослушаться братий, дабы не огорчить их.
Некий инок, услышав о добродетельном житии преподобного Пимена, пришел к нему из далекой страны, дабы видеть его и поучиться от него; старец принял инока с честью; облобызав друг друга, сели; инок начал беседовать со старцем от божественного Писания, о вещах трудноуразумеваемых, о которых говорится в Писании, и о предметах небесных. Отец же Пимен, отвернув лицо свое, молчал и не давал никакого ответа пришельцу. Инок тот долгое время говорил от Писания, но не получал ответа от старца, ибо он молчал; потом инок вышел из келлии с печалью и сказал ученику старца:
— Понапрасну я предпринял столь великий и трудный путь: я пришел сюда ради него (аввы Пимена), но он не сказал мне ни одного слова.
Потом, войдя к старцу, тот ученик сказал ему:
— Отче! Ради тебя пришел сей честный муж, славный среди иноков страны своей: почему же ты не сказал ему ничего?
Старец отвечал:
— Он от вышних, — и говорит о предметах небесных, а я от нижних, — и могу говорить только о земном. Если бы брат, пришедший к нам, говорил о душевных страстях, о плотских немощах, то я отвечал бы ему; а так как он говорит о предметах небесных, то о них я ничего не могу сказать.
Ученик, выйдя от старца, пошел к тому иноку и сказал ему:
— Знай, отче, что старец неохотно беседует от божественного Писания, но если кто-либо начинает говорить с ним о страстях душевных, тогда старец отвечает.
Умилившись, инок тот вошел к старцу и спросил его:
— Авво! Что делать мне, ибо я во власти страстей?
Тогда, посмотрев на него с радостным лицом, старец сказал:
— Хорошо сделал ты, что пришел; теперь я открою уста свои и наполню их благими речами.