Жития Святых (все месяцы)
Шрифт:
Кроме того, согласно увещаниям сего святого, император Констанций освободил от податей священников, диаконов и всех клириков и служителей церковных, рассудив, что неприлично служителям Царя Бессмертного платить дань царю смертному. Расставшись с царем и возвращаясь к себе, святой был принят на дороге одним христолюбцем в дом. Здесь к нему пришла одна женщина-язычница, не умевшая говорить по-гречески. Она принесла на руках своего мёртвого сына и, горько плача, положила его у ног святого. Никто не знал ее языка, но самые слёзы ее ясно свидетельствовали о том, что она умоляет святого воскресить ее мёртвого ребенка. Но святой, избегая тщетной славы, сначала отказывался совершить это чудо; и всё-таки, по своему милосердию, был побежден горькими рыданиями матери и спросил своего диакона Артемидота:
— Что нам сделать, брат?
— Зачем ты спрашиваешь
Еще более побуждаемый этим добрым советом к милосердию, святитель прослезился и, преклонив колена, обратился к Господу с теплою молитвою. И Господь, чрез Илию и Елисея возвративший жизнь сыновьям вдовы сарептской и соманитяныни (3 Цар.17:21; 4 Цар.4:35), услышал и молитву Спиридона и возвратил дух жизни языческому младенцу, который, оживши, тотчас же заплакал. Мать, увидев свое дитя живым, от радости упала мёртвою: не только сильная болезнь и сердечная печаль умерщвляют человека, но иногда тоже самое производит и чрезмерная радость. Итак, женщина та умерла от радости, а зрителей ее смерть повергла, — после неожиданной радости, по случаю воскрешения младенца, — в неожиданную печаль и слёзы. Тогда святой опять спросил диакона:
— Что нам делать?
Диакон повторил свой прежний совет, и святой опять прибег к молитве. Возведя очи к небу и вознеся ум к Богу, он молился Вдыхающему дух жизни в мертвых и Изменяющему всё единым хотением Своим. Затем он сказал умершей, лежавшей на земле:
— Воскресни и встань на ноги!
И она встала, как пробудившаяся от сна, и взяла своего живого сына на руки.
Святой запретил женщине и всем присутствовавшим там рассказывать о чуде кому бы то ни было; но диакон Артемидот, после кончины святого, не желая умолчать о величии и силе Божиих, явленных чрез великого угодника Божия Спиридона, поведал верующим обо всем происшедшем.
Когда святой возвратился домой, к нему пришел один человек, желавший купить из его стада сто коз. Святой велел ему оставить установленную цену и потом взять купленное. Но он оставил стоимость девяноста девяти коз и утаил стоимость одной, думая, что это не будет известно святому, который, по своей сердечной простоте, совершенно чужд был всяких житейских забот. Когда оба они находились в загоне для скота, святой велел покупателю взять столько коз, за сколько он уплатил, и покупатель, отделив сто коз, выгнал их за ограду. Но одна из них, как бы умная и добрая раба, знающая, что она не была продана своим господином, скоро вернулась и опять вбежала в ограду. Покупатель опять взял ее и потащил за собою, но она вырвалась и опять прибежала в загон. Таким образом до трех раз вырывалась она у него из рук и прибегала к ограде, а он силою уводил ее, и, наконец, взвалил ее на плечи и понес к себе, при чем она громко блеяла, бодала его рогами в голову, билась и вырывалась, так что все видевшие это удивлялись. Тогда святой Спиридон, уразумев, в чем дело и не желая в то же время при всех обличить нечестного покупателя, сказал ему тихо:
— Смотри, сын мой, должно быть, не напрасно животное это так делает, не желая быть отведенным к тебе: не утаил ли должной цены за него? не потому ли оно и вырывается у тебя из рук и бежит к ограде?
Покупатель устыдился, открыл свой грех и просил прощения, а затем отдал деньги и взял козу, — и она сама кротко и смирно пошла в дом купившего ее впереди своего нового хозяина.
На острове Кипре было одно селение, называвшееся Фриера. Пришедши туда по одному делу, святой Спиридон вошел в церковь и велел одному из бывших там, диакону, сотворить краткую молитву: святой утомился от долгого пути тем более, что тогда было время жатвы и стояли сильные жары. Но диакон начал медленно исполнять приказанное ему и нарочно растягивал молитву, как бы с некоею гордостью произносил возгласы и пел, и явно похвалялся своим голосом. Гневно посмотрел на него святой, хотя и добр был от природы и, порицая его, сказал: «замолчи»! — И тотчас же диакон онемел: он лишился не только голоса, но и самого дара слова, и стоял, как совершенно не имеющий языка. На всех присутствовавших напал страх. Весть о случившемся быстро разнеслась по всему селению, и все жители сбежались посмотреть на чудо и пришли и ужас. Диакон упал к ногам святого, знаками умоляя разрешить ему язык, а вместе с тем умоляли о том же епископа друзья
Однажды святой Спиридон вошел в своем городе в церковь к вечерне. Случилось так, что в церкви не было никого, кроме церковнослужителей. Но, несмотря на то, он велел возжечь множество свечей и лампад и сам стал пред алтарем в духовном умилении. И когда он в положенное время возгласил: «Мир всем!» — и не было народа, который бы на возглашаемое святителем благожелание мира дал обычный ответ, внезапно послышалось сверху великое множество голосов, возглашающих: «И духу твоему». Хор этот был велик и строен и сладкогласнее всякого пения человеческого. Диакон, произносивший ектении, пришел в ужас, слыша после каждой ектении какое-то дивное пение сверху: «Господи, помилуй!». Пение это было услышано даже находившимися далеко от церкви, из коих многие поспешно пошли на него, и, по мере того, как они приближались к церкви, чудесное пение всё более и более наполняло их слух и услаждало сердца. Но когда они вошли в церковь, то не увидали никого, кроме святителя с немногими церковными служителями и не слыхали уже более небесного пения, от чего пришли в великое изумление.
В другое время, когда святой также стоял в церкви на вечернем пении, в лампаде не хватило елея и огонь стал уже гаснуть. Святой скорбел об этом, боясь, что, когда погаснет лампада, прервется и церковное пение, и не будет, таким образом, выполнено обычное церковное правило. Но Бог, исполняющий желание боящихся Его, повелел лампаде переполниться елеем чрез края, как некогда сосуду вдовицы во дни пророка Елисея (4 Цар.4:2–6). Служители церковные принесли сосуды, подставили их под лампаду и наполнили их чудесно елеем. — Этот вещественный елей явно служил указанием на преизобильную благодать Божию, коей был преисполнен святой Спиридон и напояемо было им его словесное стадо.
На о. Кипре есть город Кирина. Однажды сюда прибыл из Тримифунта святой Спиридон по своим делам вместе с учеником своим, Трифиллием, который был тогда уже епископом Левкусийским, на о. Кипре. Когда они переходили через гору Пентадактил и находились на месте, называемом Паримна (отличающемся красотою и богатою растительностью), то Трифиллий прельстился этим местом и пожелал и сам, для своей церкви, приобрести какое-либо поместье в этой местности. Долго он размышлял об этом про себя; но мысли его не утаились от прозорливых духовных очей великого отца, который сказал ему:
— Зачем, Трифиллий, ты постоянно думаешь о суетном и желаешь поместьев и садов, которые на самом деле не имеют никакой цены и только кажутся чем-то существенным, и своей призрачною ценностью возбуждают в сердцах людей желание обладать ими? Наше сокровище неотъемлемое — на небесах (1 Пет.1:4), у нас есть храмина нерукотворенная (2 Кор.5:4), — к ним стремись и ими заранее (чрез богомыслие) наслаждайся: они не могут переходить из одного состояния в другое, и кто однажды сделается обладателем их, тот получает наследие, которого уже никогда не лишится.
Эти слова принесли Трифиллию великую пользу, и впоследствии он своею истинно христианскою жизнью достиг того, что сделался избранным сосудом Христовым, подобно Апостолу Павлу, и сподобился бесчисленных дарований от Бога.
Так святой Спиридон, сам будучи добродетельным, направлял к добродетели и других, и тем, кто следовал его увещаниям и наставлениям, они служили на пользу, а отвергавших их постигал худой конец, как это видно из следующего.
Один купец, житель того же Тримифунта, отплыл в чужую страну торговать и пробыл там двенадцать месяцев. В это время жена его впала в прелюбодеяние и зачала. Вернувшись домой, купец увидел жену свою беременною и понял, что она без него прелюбодействовала. Он пришел в ярость, стал бить ее и, не желая с нею жить, гнал ее из своего дома, а потом пошел и рассказал обо всем святителю Божию Спиридону и просил у него совета. Святитель, сокрушаясь душевно о грехе женщины и о великой скорби мужа, призвал жену и, не спрашивая ее, действительно ли она согрешила, так как о грехе свидетельствовали уже самая беременность ее и плод, зачатый ею от беззакония, прямо сказал ей: