Живая кукла

Katsurini Аноним

День оказался насыщенным. Мы посетили первое занятие парикмахеров, и мне всё понравилось. Даже разрешили кого-то подстричь, используя свежеприобретённые навыки. А вот до кос мы пока не дошли. И времени не было продолжить занятие сразу же. Ведь через полчаса начиналось рисование. Я уже сама вызвала такси, под присмотром Вада, и пока ехали, заказали в художественную школу набор юного художника. Там нас как раз уже дожидалась коробка из магазина. Занятие так увлекло, что незаметно закончилось, оставив чувство разочарования.

После

художественной школы меня чуть ли не силком потянул Вад в ресторан.

Затем мы погуляли по городу и дошли пешком до школы современного танца. До занятия ещё оставалось время. Стены там оказались прозрачные. И можно было сесть на лавочку неподалёку и наблюдать, как занимаются другие. Мужчин и женщин насчитала почти поровну. Но вот как они двигались, мне не понравилось. Как-то хаотично, размыто, будто мазки непонятной картины.

– А есть что-то другое?
– хотелось сбежать.

– Есть, но я уже оплатил за месяц. Можно, конечно, забить и найти другое...

– Тогда я схожу этот месяц, но следующий не оплачивайте без моего согласия.

– Будешь сама платить. Я тебе в следующем месяце выделю сумму больше, с учётом кружков. Заодно и поглядим, какой расход твоих карманных денег. Хватает ли?

– А как мне баланс посмотреть?

– В контактах выбери "баланс".

– У меня "Контакты" пустые.

– Я тебе сейчас пришлю. Принимай.

– Как?

Но вскоре перед глазами появилось сообщение о контактах и мне оставалось лишь нажать мысленно "принять".

И вот занятие. Я переоделась в выделенную мне форму, и вышла в зеркальный зал. Выходит, я не вижу зрителей, а они меня - видят? Но началась тренировка, и о прозрачности стен пришлось забыть.

Нагрузку давали немаленькую. И пока разминка, я кое-как тянула. А вот дальше начала сбоить. Тело совсем не слушалось. Я же себя видела в зеркалах, видела и инструктора. Какие там плавные движения, резко, и совсем неумело. Продолжать расхотелось.

Учитель всё равно хвалил, но он лицемерил. Выдавливал улыбку, хотя у меня ничего не выходило.

Глава 5

Танцы я ненавидела всей душой. Просто потому, что нас заставляли двигаться не плавно в такт музыке, а резко, нелогично, некрасиво, рвано. Да и музыка звучала отвратительная. Внося какой-то разлад в душе.

Я почти сразу после первого урока стала искать в сети что-то устаревшее, народное. Но его просто не было. Старые антикварные записи можно было лишь купить, а в сеть выкладывать не позволяло законодательство, якобы нарушающее права правообладателя.

Я выдержала пять уроков, разработав своё тело и заставив его слушаться. Только ради этого и продолжила посещать занятия. Но на этом бросила. Подмывало написать гадкий отзыв

об этой школе. Но Вад отговорил. Просто клевета каралась строго. А по-другому мой отзыв не восприняли б. Таково общественное мнение. И плевать, что у нас свобода слова. Не нравится - не смотри, не танцуй, но деньги тебе не вернут. Опять же из-за того, что это - шедевр!

Хотелось возмущаться, топать ногами и бунтовать.

– Нельзя. Митинг надо предварительно согласовывать с властями. Но уже много десятков лет их не было, как и тех, кто чем-то недоволен. Меры принимались серьёзные. Не хочешь жить по введённым законам, тебя кидают за купол. А за его пределами больше не действует твоя молодость. В лучшем случае, ты проживёшь положенный природой срок, старея. Но экология там такая жуткая, что обычно больше двух лет никто не протянул.

Приходилось мириться, собирать волю в кулак и отвлекаться на скульптуру.

Вад экспериментировал. Как выставляя меня своей моделью, так и снимая с меня отпечатки.

Он, в отличие от современного искусства, создавал почти что живые скульптуры. Иногда приходилось ваять не пойми что, потому что надо было на что-то жить. И опускаться ниже правящей элиты ой как не хотелось.

Элена - наоборот. Клепала целыми днями не пойми что, продавая всё это добро за огромные деньги, а вот рисовать правдоподобно не умела или не хотела. Потому что в художественной школе мы учились основам, набивали руку, замечали тени. Кто-то спросил про современное искусство, но сказала учительница, что это только через пять лет при регулярном посещении школы. Занятия в разных классах шли с опозданием на две-три недели. Поэтому, пропустив занятие, его можно было отработать с другой группой в другой день. До экзаменов допускали только при наличии всех рисунков.

Вад пока давал основы скульптуры, а вот к практике не подпускал, мол, сначала подмастерьем побудь да моделью, а там и поглядим.

Я же присматривалась к его работе. Особенно когда он создавал настоящие, а не принятые этим обществом шедевры.

И позировала я, в основном, голая. Наготы своей перестала смущаться, порою даже при входе Элены в мастерскую мужа оставалась невозмутимой.

Когда же Вад лепил, включал музыку, от которой я млела. Настоящую музыку, от которой мурашки бегали по телу, заставляющую чувствовать, мечтать, плакать или улыбаться.

Я как-то заговорила об этой музыке. Но Вад сказал, что мне показалось. Он работает без музыки. То ли это мой глюк, то ли тайна за семью печатями. Поскольку такой музыки в сети я не нашла, значит, скорее всего она под запретом. Почему не думала, что меня глючит? Потому что она прерывалась, стоило Элене войти в мастерскую Вада. И эта тайна была лишь наша, оттого и сближала нас с Вадом ещё больше.

Правда, всё же Вад мне нравился как человек, а не мужчина. Вот честно, не представляла его своим любовником.